Альманах всемирного остроумия №1
Шрифт:
Во время польской войны, некоторые из чиновников Суворова проиграли значительную сумму казенных денег. Когда Суворов узнал об этом, то зашумел, бросался из угла в угол, кричал: «караул! караул! воры»! Потом надел мундир, отправился на гауптвахту, и отдавая караульному офицеру свою шпагу, сказал: – «Суворов, арестован за похищение казенного интереса»! – Затем тотчас написал он в Петербург, чтобы все его имение продали и деньги внесли в казну, потому что он виноват и должен отвечать за молокососов, за которыми недостаточно смотрел. Но государыня велела тотчас всё пополнить и написала Суворову: «Казна в сохранности». Суворов опять надел шпагу.
Говорили об одном хитром и пронырливом министре. – «Ну, так что же? – сказал
К Суворову, когда он брал Прагу, приехал для поступления в его штаб один богатый столичный франт, разряженный в пух и в шелковых чулках. Суворов отскочил от него и закричал: «Бальный зефир! Лети в Петербург, в Москву, в Париж. Боюсь, боюсь тебя! Ты так насмешишь моих чудо-богатырей, что, чего доброго, у них от смеха и ружья выпадут из рук». Впрочем Суворов и не таким шалунам давал уроки. Когда в итальянскую войну Нельсон, знаменитейший английский, да и всемирный морской герой, застоялся в Ливорно, очарованный прелестями своей леди Гамильтон, повсюду за ним следовавшей, наш бесцеремонный фельдмаршал писал к герою Трафальгарскому: «Нельсон дремлет на миртах; герой исчез!»
Суворов писал о женщинах следующее: «Правда, я немного обращался с женщинами, но, забавляясь в обществе их, я всегда соблюдал почтение. Мне не доставало времени заниматься с женщинами и я всегда страшился их. Женщины управляют в Польша, как и везде, и я не чувствовал в себе достаточной твердости защищаться от их прелестей». – Как он писал о женщинах, так и действовал. Однажды в Петербурге пригласила его на польский супруга Дмитрия Львовича Нарышкина, впоследствии знаменитая Марья Антоновна [51] . Сделав нисколько шагов в польском, Суворов отскочил и вскричал: «Помилуй Бог! Очарует очаровательница! Боюсь!..»
51
Нарышкина, Мария Антоновна (урожденная кн. Четвертинская) – жена обер-егермейстера Д. Л. Нарышкина; род. 2 февраля 1779 г. и была дочерью кн. Антония-Станислава Четвертинского (от первого брака его с девицей Копенгауз). Одаренная от природы замечательно красивой наружностью, М. А. 15-ти лет была уже фрейлиной; в 1795 г. она вышла замуж за богатого вельможу Д. Л. Нарышкина (это событие в свое время было воспето Державиным в стихотворении «Новоселье молодых»). Блестящая партия дала Марии Антоновне выдающееся положение в петербургском свете, и его не могли поколебать всем известные отношения к ней Императора Александра I.
Военные правила Суворова, в которых главную роль играет штык-молодец, пуля же считается дурой, хорошо известны. А вот нисколько его афоризмов в виде наставительных приказов в гигиеническом, врачебном и нравственном смысле: «Бойся богадельни! – Немецкие лекарственницы издалека тухлые, сплошь бессильные и вредные. – Русский солдат к ним не привык. – У нас в артелях корешки, травушки-муравушки. – Солдат дорог! – Береги здоровье – голод лучшее лекарство! – Кто не бережет людей, офицеру арест, унтер-офицеру и ефрейтору палочки, да и самому палочки, кто себя не бережет. – Жидок желудок! – Есть хочется! – На закате солнышка не много пустой кашки с хлебцом; – а крепкому желудку буквица в теплой воде, или корень конского щавелю. – Помните, господа, полевой лечебник штаб-лекаря Белопольского! – В горячке ничего не ешь, хотя до двенадцати дней, а пей солдатский квас, то и лекарство! – а в лихорадке, не пей, не ешь, – штраф! – за что себя не берег! – Богадельни первый день мягкая постель, – второй французская похлебка, – третий день ее братец, домовище к себе и тащит! – один умирает, а десять товарищей вдыхают в себя заразу! – В лагере больные, слабые; хворые в шалашах, не в деревнях.
«Мне нужна деревенская изба, молитва, баня, кашица да квас: ведь я солдат», – сказал как-то заболевший Суворов лейб-медику императора Павла Вейкарту.
Когда Суворову
Спрашивали у Суворова, почему не хотел он видеться с принцем Кобургским по приходе в Аржуд? – «Нельзя было, – отвечал Суворов, – он умный, он храбрый, да он тактик, а у меня был план не тактический. Мы заспорили бы, и он загонял бы меня, дипломатически, тактически, энигматически, а неприятель решил бы спор тем, что разбил бы нас практически! Вместо того – ура! с нами Бог! и спорить было некогда!»
Суворов, как всем известно, любил забавляться странными вопросами; удачные ответы веселили его. Однажды спросил он встретившегося с ним: – «Далеко ли отсюда до неба?» – «Два суворовских перехода», – отвечал вопрошаемый. Суворов расцеловал его.
Раз в трескучий мороз спросил он стоявшего на часах: – «Сколько на небе звезд?» – «Сейчас перечту, – отвечал часовой и начал: – раз, два, три…» и т. д. Когда он насчитал до тысячи и продолжал счет дальше, Суворов, сильно прозябнув, спросил его имя и ускакал; на другой день пожаловал его унтер-офицерским чином и сказал: «Что делать, он перехитрить меня».
В 1786 г. в Кременчуге Екатерина любовалась маневрами войск, предводимых Суворовым. Он сопровождал императрицу в Херсон. Здесь нечаянно подошел к нему какой-то австрийский офицер без всяких знаков отличия – то был австрийский император Иосиф II. Суворов говорил с ним, притворяясь, будто вовсе не знает, с кем говорит, и с улыбкой отвечал на вопросы его: – «Знаете ли вы меня?» – «Не смею сказать, что знаю», – и прибавил шепотом: – «Говорят, будто вы император римский». – «Я доверчивee вас, – отвечал Иосиф, – и верю, что говорю с русским фельдмаршалом, как мне сказали».
Суворов, встретившись в Киеве с полковником Ламетом [52] , остановился, уставил на него глаза и начал поспешно спрашивать: – «Кто вы? какого звания? как ваше имя?» Ламет также поспешно отвечал: «Француз, полковник Александр Ламет». – «Хорошо», – сказал Суворов. Немного оскорбленный допросом, Ламет также быстро переспросил: – «Кто вы? какого чина? как ваше имя?» После ответов: «Русский, генерал, Суворов». Ламет прибавил в свою очередь: – Хорошо!» Суворов захохотал, обнял Ламета и сделался другом его.
52
Александр Теодор Виктор, граф де Ламет (фр. Alexandre Th'eodore Victor, comte de Lameth; 1760–1829) – французский политический и военный деятель, участник войны за независимость США и Великой французской революции. В 1787 году Ламет принимал участие в южном путешествии Екатерины Второй, оттуда и пришел к нам этот анекдот.
Во время похорон бессмертного Суворова, в Невской лавре у монастырских ворот высокий балдахин, по-видимому, затруднил вход дрогам; уже хотели было снимать его, как унтер-офицер, находившейся во всех походах с Суворовым, вскрикнул: – «Оставьте! Он пройдет, как и везде проходил». – Двинулись – и гроб Суворова проехал благополучно.
Анекдоты о генерале Еромолове, Скобелеве и временах покорения Кавказа
В бытность свою в городе N. и испытывая все прелести тамошней мостовой; Шамиль сказал: «Ежели бы я не видел, что все ездят здесь, то подумал бы что эта мостовая назначена только для того, чтобы по ней ездили одни военнопленные».
В разговоре с знаменитым Алексеем Петровичем Ермоловым, который, не взирая на свои 84 года, очаровал Шамиля любезностью и удивлял званием подробностей края, горец сказал: «Еще ребенком я помню, как ты проезжал однажды через ваш аул, и я долго бежал за тобою, чтоб посмотреть на то чудо, которое в горах наших известно было под именем «Ермолова».