Алмазная цепь
Шрифт:
Двигались молча. Причина молчания заключалась в… Не знаю в чем она заключалась, но молчали все. Пацаны слушали клёвый музон, явно не Магамаева «…глючило, глючило, глючило меня» и даже в такт музыке, прихлопывали по моим выступающим вперед частям тела.
Доехав до какой-то развилки свернули в сторону…
– Все, дядя, приехали, — сказал наиболее фасонистый из «бескорыстных» у него была самая лысая голова. — Вылазь.
– Спасибо добрые люди, — простуженным голосом произнес я, выбираясь наружу и собираясь до
Местные оболтусы, так же выкатились из своего заграничного, четырехколесного чуда. Стали крутить шеей, разминать ноги, размахивать руками. Все как в настоящих гонгонгских боевиках…
Я, в яркой полосе фар, закрывая глаза от невыносимого света, еще раз слабеньким голосом чирикнул: «Сисиба»…
– Ты куда? — голос был грозный, принадлежал их главному бритоголовому и несулил ничего хорошего. — А платить, кто будет? Мы на тебя, козла вонючего, бензин тратили, шины протирали… Слышь, ты, урод! Ща, за все платить надо… Этот… Сейчас базар такой.
Мелких у меня не было, я достал десятку и протянул им. Продолжая закрывать глаза от яркого света фар, держу денежку, но ее никто не берет.
– Наглеешь, дядя, — задохнулся от возмущения местный Франкенштейн. — Если бы щё десять долларов, а то десять рублей. Парни, он нас за козлов принимает.
Оратор уже обращался не ко мне. Для него я перестал существовать. Он подогревал остальную шоблу. Так сказать, жег их сердца невыносимым глаголом и разными другими частями речи. Когда подобный юношеский задор замешан на самогоне, быть беде.
– Посмотрите, у него на лице написаны «Вы, байстрюки… Еб…тая деревня… И долбанные… это…как его… дойные козлы». — Продолжал заниматься подстрекательской и провокаторской работой, лысый череп, с пока еще целыми зубами.
Повеяло скверным самогонным духом — это парни обиженно засопели.
– Придется тебя чуток поучить… — не унимался их застрельщик и заводила. — Чтобы не считал нас за козлов…
После чего, я тут же ощутил удар в скулу.
Обиднее всего в этой ситуации было то, что для ответной, поздравительной речи, никто не собирался предоставлять мне слово.
Пришлось вываливаться из яркой полосы света и уже оттуда, из темноты, отбиваться по настоящему.
Меня вынудили отбросить «сисиба» и заставили вспоминать другие слова, страшные и хриплые. Подобной лексикой пользуются бойцы спецназа и ОМОНа для психологического подавления и деморализации противника.
Правильно говорил мой тренер по рукопашному бою, прапорщик Кобзон, «талант не пропьешь». Руки, ноги стали раскачиваться, как часовой маятник. Тело перешло в режим автопилота.
Конечно, если бы ребятки догадывались, что перед ними стоит специалист в области помахать кулаками с питерской шпаной, любитель подраться с токийской якудзой, они бы и линию атаки перестроили, и прихватили бы с собой в рейд дедову берданку, а возможно и под страшными заклятьями зареклись нападать на этого незнакомца… Но, головой они пили… А
Сознаюсь, пьяных бить хотя и жалко, но проще и гораздо легче. Как? Да, без всяческих напряжений дивизионной разведки и артиллерийской подготовки. Кто не верит, может вовремя ближайших сельских танцульках, на собственном опыте опробовать мой тезис.
Впрочем, вернемся к тому, что творилось недалечко от большака.
Многие из нападавших, очень скоро пожалели, что ни кола, ни двора, ни топора — под рукой не оказалось. Сшибить меня издали, вроде кегли в кегельбане, было нечем. Да, что говорить? Камня, обычного булыжника — оружия пролетариата и того не было.
Самые горячие и крепкие парни, из-за полученного бабкиного наркоза даже с переломами конечностей пытались вскакивать, думая, что упали случайно. Но, поднявшись из позиции «тихо лежать и громко стонать» опирались на сломанную или вывернутую ногу и заново падали. Уже надолго. И поделом… Крестообразные связки, совместно с суставными сумками колена, отказывались держать исходное положение.
Крики, безграмотные угрозы и грязные ругательства в мой адрес, сменились молящими воззваниями о помощи и вселенском сострадании.
Громкое: «спаситя… не бейтися» и «дяденька, тольки не убивай» широким потоком неслось над погрузившейся во тьму российской глубинкой.
Остановиться было тяжело. Перед глазами стоял «некто в штатском», кто в погоне за призрачными сокровищами, гонял меня по всей стране, нещадно бомбя и не жалея жизней даже своих сотрудников. Поэтому, ударяя в эти оскаленные морды, я целился и в его нос.
Когда стихли мольбы о помощи, я вроде тоже поостыл. На место адреналинового взрыва, вернулась тянущая боль в висках и тошнота.
Прислушался.
Кузнечики, испуганные невообразимым шумом двуногих существ, пришли в себя и опять затянули свой брачный стрекот.
Шорох, ветер… Хорошо.
Но мне, слабому и подозрительному, за каждым кустом мерещились враги, а двигаться к поставленной цели было необходимо. Пришлось у «поверженного сучьего племени» изъять на время машину.
Трофеи, всегда были одним из необходимых элементов проводимых войн, а этих сельских головорезов, иначе, как неприятеля я, и оценить не мог. Поэтому — контрибуция, заслуженный итог сегодняшнего вечера. Там еще в бардачке, была колбаса «пальцем пиханая», луковица и краюха черствого хлеба. Давно, так вкусно не ел… Чуть собственным языком не подавился. Но силы восстановил.
Не можешь укусить — не стоит гавкать. Данное утверждение, как и многие другие, вызывают недовольство и чувства досады. Поэтому все подобные максимы и лишние слова, выкусываю и вычесываю из себя, как ненужных насекомых.
До меня не сразу, но дошло, доперло, что местные конюхи и трактористы, из-за отсутствия танцев в клубе, решили развлечься неоднократно испытанным и безопасным способом. Избить беззащитного бродягу. Не в этом ли, для добрых молодцов заключается основная удаль и возможность отдохнуть.