АЛМАЗНАЯ ТРУБА
Шрифт:
– И… сколько будет стоить ваша помощь? – слегка замявшись, спросила Киселева.
– О гонораре поговорим позднее, если не возражаете. Обычно за такого рода работу мы берём две–три тысячи долларов, плюс покрытие расходов на поиски. Отчёт представляется по завершении работы. Естественно, для её проведения требуется определённый аванс. Думаю, для начала будет достаточно тысячи. Вас это устроит?
– Да, я согласна.
– Хорошо. Тогда ознакомьтесь с условиями контракта, – Марьин достал из ящика стола бланки и придвинул их клиентке.
В это время у входной двери раздался звонок. Максим
В квартиру ввалился розовощекий крепыш в потёртых джинсах и майке. На ремне через плечо у него висела спортивная сумка, а на пальце он беззаботно вертел брелок с ключами. С первого взгляда было видно, что он весьма доволен собой и даже жара не может испортить ему настроение. Это был Олег Ярцев – один из трёх детективов, работающих в конторе Марьина.
– Салют, шеф! – бодро приветствовал он своего работодателя,
расплывшись в широкой улыбке, и церемонно поклонился Ирине:
– Приветствую вас, о прекраснейшая…
Максим усмехнулся и нарочито строго прервал его излияния:
– Не паясничай. Что у тебя? Только коротко. Я занят с клиентом.
– Ну вот, испорчен праздник души, – обиженно поджал губы Олег, но тут же стал серьёзен. – Ладно, докладываю… Господин Кучеренко и в самом деле стучит люберецкой братве на нашего заказчика. Три дня я его пас, и вот сегодня попалась крупная рыба. Я заснял его во время встречи с неким Власовым – известным авторитетом по кличке Кум. Кучеренко передал ему в ресторане пакет, должно быть, с копиями тех документов, о которых говорил Баландин, за что получил другой, с гонораром.
– Ты зашёл в ресторан в таком виде? – удивился Марьин и недовольно поморщился.
– Ну что вы, Максим Максимович, это я позже домой заскочил, чтобы переодеться. Жара ведь… Их встречу я снял на видео. Хотите посмотреть?
– Позже. Пиши отчёт, Олег, и подготовь все материалы. Завтра свяжусь с Баландиным, и будем сдавать работу.
– Хорошо, шеф, – покладисто ответил Ярцев и удалился в другую комнату, тихонько насвистывая какой–то мотивчик. Когда за ним закрылась дверь, Максим спросил жену:
– И что ты думаешь о деле нашей новой клиентки?
– Думаю, что ты поторопился согласиться…
– Почему? Считаешь, что она – недостаточно выгодный клиент или что дело слишком хлопотное?
– Да нет, клиент как клиент, но… не нравятся мне все эти исчезновения. Ты же знаешь, что это обычно либо убийство, либо похищение. Человек не может просто абстрактно исчезнуть.
– А несчастный случай? – предположил Марьин, сам не очень–то веря в вероятность такой версии.
– Вроде тех, о которых говорила Киселева?– с сомнением сказала Ирина. – Нет, Максим, тут пахнет криминалом и очень серьёзным. Случись с её мужем обычный несчастный случай, его бы уже нашли. Да и остальные… У меня такое ощущение, словно все эти люди были прокляты судьбой.
– Вернее, все они оказались кому–то очень неудобными, причем настолько, что от них стали избавляться, – предположил Максим, нахмурившись и задумчиво потирая подбородок.
– Ты меня пугаешь, – не на шутку встревожилась Ирина. – Если твоё предположение верно, то мы можем столкнуться со смертельной опасностью. Столько убийств, если это были убийства, не
– Совершенно верно. География слишком широка, да и исполнение сверх профессиональное… Да уж, дело–то, похоже, весьма не простое, Ириша. Это, конечно, всего лишь предположения и догадки, но нужно быть готовыми ко всему. – Максим посмотрел в глаза жене: – Может, не стоит браться за него? Пока ещё не поздно отказать…
– А ты сможешь? – с грустной улыбкой спросила Ирина. – Да и кто кроме тебя поможет этой женщине?
5.
– А теперь налево, пожалуйста, – сказала Киселёва, когда Максим, свернув с широкого проспекта, направил машину вглубь квартала, застроенного типовыми девятиэтажками.
Через минуту "Лада" затормозила у подъезда одного из домов, стоящих метрах в трехстах от магистрали. Дорога от Кузьминок до Вешняков заняла не более четверти часа, но езда по залитым солнцем улицам в раскаленной, как печь, машине показалась сущим адом. Марьин с облегчением вздохнул, оказавшись в густой тени деревьев, и не спеша огляделся. Двор как двор. Таких в Москве сотни, если не тысячи. Никаких архитектурных изысков, никакой оригинальности в планировочных решениях. Хотя выглядел он довольно пристойно: детская площадка с песочницами, горками и качелями выделялась яркими цветовыми пятнами свежей краски, мусорные контейнеры были огорожены двухметровой оградой, кое–где на газонах пестрели цветники. Мысленно отмечая эти детали, Максим интересовался совсем другим: с каких направлений наиболее вероятно может вестись наблюдение и как, в случае необходимости, можно покинуть дом незамеченным.
– Идёмте же, Максим Максимович, – окликнула его Киселёва и
направилась к крыльцу.
Марьин нагнал её у двери и, вежливо, но настойчиво отстранив хозяйку, вошел в подъезд первым. Внутри было сумрачно и прохладно. Ленивая тишина не таила угрозы, и Максим немного расслабился.
На седьмом этаже лифт остановился, и они вышли на площадку. Пока Киселёва искала в сумочке ключи, Марьин успел осмотреть выход на пожарную лестницу. В случае необходимости ею можно было воспользоваться, хотя он и не питал особых иллюзий на сей счет. Профессионалы не оставят ни малейшей лазейки, если и впрямь придётся столкнуться с серьёзной организацией.
Киселёвы жили в обычных трехкомнатных "апартаментах", но едва Максим вошёл в квартиру, как сразу же почувствовал себя так, словно попал в какой–то музей или библиотеку. И то и другое сравнение было верным, так как повсюду вдоль стен стояли стеллажи с книгами, изящными статуэтками из различных материалов, образцами всевозможных минералов и кристаллов, сверкающих и переливающихся таким разнообразием красок и оттенков, что Марьин застыл, пораженный и восхищенный увиденным.
Были здесь и другие занятные экспонаты вроде чучела метрового крокодила, возлежащего на полке с раскрытой пастью, или экзотических ритуальных масок, вырезанных из дерева и раскрашенных яркими красками. Там, где на стенах было хоть малейшее свободное пространство, висели картины. В основном это были пейзажи, выполненные маслом, изредка попадались изящные акварели, ещё реже – графика. Максим заметил, что, за исключением портрета жены, висящего на самом видном месте в гостиной, других портретных работ не было. Должно быть, Киселёв в своем творчестве живописца тяготел к природной натуре, хотя среди его скульптур было немало прекрасно выполненных бюстов и небольших ростовых фигур и композиций.