Алмазный маршрут

Незнанский Фридрих Евсеевич

Выйдя в зал, она нашла глазами Андрея, улыбнулась ему и подумала: «Будет здорово, если ребенку достанутся его глаза».

В Москву Татьяна Леонидовна Кокушкина так и не прилетела. Она и ее охранник уехали в Доминиканскую Республику, чтобы навсегда поселиться на берегу океана.

Глава седьмая

На третий рабочий день своего пребывания в интернате Галина почти привыкла к тяжелой работе и постоянному крику детей. Она начала замечать вещи, которые не могла отследить сразу. Персонал интерната был особо приветлив с детьми и держался с достоинством, когда был

в одних комнатах, в других — все «опускались», начинали шлепать детей и кричать на них. Так Галина поняла, что постоянно просматривают следующие помещения: детские спальни, детские душевые-туалеты, столовую, комнаты для игр и классы. Просматривались и комнаты психологической разгрузки, где нянечки и воспитательницы должны были собираться два раза в день (обязательно парой) и по тридцать минут пить чай с медом и говорить «по душам». В первый день Галину назначали в пару с номером «пятым». Та нудно рассказывала о том, как в детстве она сидела с двумя своими маленькими братьями и с тех пор поняла, что дети — ее призвание. Потом она стала расспрашивать Галину о том, кто из детей ей больше всего понравился и кто нравится ей. Вторая встреча у Галины состоялась с Валентиной. Все проходило примерно по тому же сценарию, только теперь рассказывала Галина — какую-то ерунду о том, как она ходила на первое свидание.

То же было и на второй день. Эти «разгрузочные встречи» напоминали Галине посиделки бесполых роботов. Ей захотелось провокации. И поэтому она на третий день поведала номеру «четвертому» — пухленькой светлой женщине под сорок, — как она занималась сексом последний раз. Живописная история была взята из рассказа одной задержанной. Номер «четвертый» была шокирована — она то и дело смотрела в сторону камер, но Галину было не остановить. Ей в Москве дали указание сидеть, не высовываясь. Но у нее чесались руки (то есть язык) — тем более что может быть невиннее, чем рассказать о своей личной жизни за чашечкой чая.

Когда они уже выходили, воспитательница прошипела:

— Зря вы так поступили. Анастасия Валериановна рассердится.

Это было сказано почти со священным ужасом. За три дня, прожитых в интернате, Галина поняла, что Анастасия Валериановна устроила здесь настоящий психический террор — она выбирала себе фавориток, которых не особо нагружала работой, баловала сауной, платила премии и дарила дорогие подарки. Но некоторые попадали к ней в немилость. Им жилось несладко, и поэтому они из кожи вон лезли, чтобы понравиться заведующей. Повышение статуса происходило со служащей, если ее приглашали пить чай в кабинет заведующей, а низвергалась она, если Валентина, постоянная фаворитка Анастасии Валериановны, заявляла во всеуслышание, что заведующая ею недовольна.

Вообще, кроме охранников, здесь были одни женщины. Галина насчитала примерно двадцать человек, не считая заведующей, Валентины и кухарки. По ее наблюдениям, они не отлучались из интерната либо отлучались, когда она не видела.

Еще, по еле заметным взглядам, которые охранники бросали на заведующую, Галина поняла, что они, в зависимости от ее благосклонности, делят с ней постель. Сделав это открытие, Галина поняла, что теперь заведующая ассоциируется у нее с Екатериной Второй.

Валентина почти ворвалась в кабинет Анастасии Валериановны:

— Нет, вы видели, что эта мерзавка устроила в «Минуте откровения»?

— Ну и что такого? — безразлично сказала заведующая. —

Она же не знает наших правил. Ей нужно объяснить, что в «Минуте откровения» она должна быть Доброй Матерью.

— Все она поняла. Это она сделала назло! Ее нужно наказать.

— Я смотрела рейтинг. Он зашкалил. Придется повторять эту сцену в записи.

— Но это противоречит правилам! — в отчаянии сказала Валентина.

— Иногда, в качестве исключения, Добрая Мать может побыть панельной девкой. По крайней мере, клиентам это понравилось. Может, я даже введу такую Роль.

— Но что скажут…

— Не твое дело, — оборвала Валентину заведующая. — Можешь идти. Да, и пригласи новенькую на чай.

— Хорошо. — Сжав губы, Валентина исчезла.

В ожидании новенькой директриса, от нечего делать, начала просматривать журнал «Педагогическое образование». Одна из статей привлекла ее внимание. Ее написал ректор Залунский. Где-то она недавно видела это имя. Память у заведующей была прекрасной, и меньше чем через десять секунд она вспомнила, что диплом новенькой был подписан ректором Залунским. Приятное совпадение. Анастасия Валериановна начала внимательно читать статью.

Но первые же строки ее почему-то насторожили: «С тех пор как я взял на себя руководство Новым педагогическим институтом, прошло четыре года. С тех пор…»

Заведующая читала и перечитывала эти строки, пытаясь понять, что ее насторожило. Потом в ее памяти всплыли цифры: 1998. Диплом Галины Романовой датирован этим сроком. Она внимательно прочитала статью до конца. В одном месте ректор прямо указывал, что пришел в институт в две тысячи первом. Как он мог подписать диплом в девяносто восьмом? Заведующая взяла трубку и почти крикнула секретарше:

— Личное дело новенькой. И Михаила ко мне. Немедленно.

Обед как раз заканчивался. Валентина вошла в столовую и, не глядя на новенькую, произнесла:

— Романову к заведующей. На чай.

Все остальные воспитательницы быстро переглянулись.

— Мне сейчас идти или подождать, пока дети поедят?

— Конечно, сейчас. Только вначале зайдите в комнату и приведите себя в порядок.

Галина посмотрела на халат — да, он заляпан и супом, и подливкой, а волосы ее совсем выбились из-под шапочки.

— Я сейчас. — Галина побежала к себе в комнату.

Заведующая встретила ее радушно, как никогда.

Она стала расточать Галине обильные комплименты по поводу ее первых дней работы. На столе стояло угощение. В продолжение разговора директриса придвигала ей то дорогие конфеты, то мед, то печенье.

— Что скажете? Как вам нравится у нас?

— Мне очень нравится. И дети, и комната, и питание.

— Хорошо, что дети на первом месте. — Заведующая издала короткий смешок. — Это самое главное, самое драгоценное, что есть у нас.

— Я с вами полностью согласна. Дети у вас прекрасные.

— Не уставали? Я знаю, что на первых порах всем приходится трудновато.

— Немного. Ведь все воспитательницы показывали мне пример истинного самопожертвования.

Галя опустила глаза долу.

— Если так, Галечка, пойдет и дальше, мы поднимем вам оклад в два раза.

— Спасибо. — Галина никак не ожидала такой «быстрой» щедрости. — Большое спасибо. Я обязательно оправдаю ваше доверие.

— Вы знаете, я даже подумываю сделать вас старшей: ни у кого из нашего педагогического состава нет такого блестящего образования.