Алмазный трон
Шрифт:
Однако и отводить войска обратно за Стену рано. Еще есть возможность оттеснить врага и уничтожить лестницы, которые он успел подтащить к Стене. И еще не использованы все средства…
Чжао-цзы оглянулся назад. Тяжелая кавалерия ждала его знака. Люди, закованные в чешуйчатую броню, сидели в седлах неподвижными истуканами. Кони в стальных налобниках с опущенными шорами, в защитных нагрудниках и в попонах, обшитых металлическими пластинами, нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
Ну что ж, пора…
Конница
Чжао-цзы поднял руку.
Сигнальщики ударили в барабаны.
— К Стене! — проревели с седел командиры конных отрядов. — В Стену!
Сотники призывно взмахнули секирами кван-до — оружием, требующим искусного обращения, но в умелых руках страшного и неотразимого, способного наносить рубящие, колющие, режущие и вспарывающие раны.
Блеснули на солнце вырванные из ножен изогнутые сабли-дао. Колыхнулись шелковые бунчуки на копьях. Качнулись крюкастые гэ.
Всадники ударили пятками в конские бока. Лошади, всхрапнув, сорвались с места. Глухие шоры не позволяли животным видеть, куда они скачут. Вид каменной кладки на пути не устрашит их и не остановит. Лошади сейчас целиком доверились жестким поводьям и крепкой руке наездников.
Первый ряд, взяв с места в карьер, влетел в Стену неподалеку от башни, с которой наблюдал за сражением Чжао-цзы.
Впрочем, неважно, где конница войдет в Стену. Выйдет она все равно там, где сочтет нужным Чжао-цзы.
Он решил выпустить конницу с левого фланга.
Откуда-то из-за Стены донеслась дробь ханьских барабанов. И вскоре ситуация на поле боя изменилась.
Вражеская конница появилась внезапно. Вырвавшись в галопе из Стены, откуда-то справа, она обогнула свои и чужие пехотные порядки, а затем ударила во фланг и тыл штурмующим. Опрокинула разрозненные группки латинян. Спешенные татары, попавшие под неожиданный натиск, тоже не смогли противостоять тяжелой кавалерии ханьцев. Правый фланг штурмующих был смят в считаные минуты.
Бельгутай увел из-под удара немногих уцелевших нукеров и лучников. Кочевники прижались к плотному квадрату западных горцев и, просочившись между пик и алебард горцев, заняли оборону по краю союзнического строя. Ханьские всадники, вооруженные копьями, саблями и длинными двуручными секирами навалились следом. Обошли, окружили…
Бельгутай приготовился умирать. Конница, атакующая пехоту с фланга и тыла, сметает ее всегда. А отважные горцы уже никак не успевали развернуть весь свой строй. Но…
Но, как оказалось, весь и не требовалось.
В глубине живого квадрата громыхнули сигнальные барабаны, прогудели боевые рога, прозвучали короткие отрывистые команды.
У квадратного построения больше не было ни уязвимого тыла, ни неповоротливых флангов. Теперь повсюду был фронт.
Только вражеские всадники поняли это слишком поздно. Ханьская конница с разгону налетела на густой частокол.
Крик, ржание, треск… Ханьцы из первых рядов, чьи кони были остановлены на полном скаку, кувыркнулись в воздухе и рухнули в глубь пешего строя, где их зарубили и закололи, не дав подняться.
Вторая волна тоже не сумела прорваться. Под копыта обезумевших животных с зашоренными глазами десятками падали выбитые из седел наездники. Вставали на дыбы и валились наземь пронзенные пиками кони. Замелькали алебарды, добивая раненых и оглушенных ханьцев. Бельгутай заплясал среди копошащихся тел и бьющихся в агонии лошадиных туш, заработал саблей…
Р-р-раз! Надвое развалился чешуйчатый назатыльник ханьского шлема, и изогнутое лезвие разрубило шейные позвонки.
Дв-в-ва! Отлетела в сторону рука, сжимавшая длинное древко двуручной секиры.
Тр-р-ри! Сабля рассекла наплечник поднимающегося с земли ханьца. Вражеский воин упал, чтобы больше уже не встать.
Конница отпрянула. Всадники заметались вокруг неприступного строя, как лисица мечется вокруг ежа, растопырившего иглы. На помощь кавалерии снова двинулась ханьская пехота.
Живой квадрат зажимали со всех сторон.
Глава 7
Тимофей покосился на князя. Тот все еще выписывал в воздухе колдовские знаки и бормотал заклинание: единоборство с вражеским магом продолжалось. Но ведь не может же Угрим не видеть, что творится под Стеной! Не может же он не понимать, что еще немного — и отряды, окруженные пехотой и конницей ханьцев, будут смяты окончательно. Неужели он и сейчас не пошлет подмогу?
— Коназ! — раздался хриплый возглас.
Первым не выдержал Огадай. Хан больше не мог смотреть, как гибнут его воины.
Тишина. Пауза. Долгая-долгая, почти бесконечная.
— Пора, — наконец кивнул Угрим, всматриваясь вдаль. — Вот теперь действительно пора…
Князь перестал бормотать заклинания, однако не прекратил чертить сложные пассы. Голос Угрима звучал негромко, но уверенно. Князь обращался к Огадаю:
— Из Стены больше никто не выходит, а значит, пришло время твоих нукеров, хан. Пусть ударят с правого фланга. Конница ханьцев твоя.