Алмазный трон
Шрифт:
Судя по всему, воины, охранявшие крепость и пропустившие врага на нижние ярусы подземелья, сами прежде не спускались так глубоко. И вот — спустились. Добрались до тронной залы. Увидели следы недавней битвы. И алмазный трон. И демона на троне. Остановились в шоке и изумлении.
Их замешательство, впрочем, длилось недолго. Рыцари и нукеры в первых рядах заметили обезглавленные тела императора и хана. Несколько человек уже спускались по узким ступеням. Лестница за их спинами быстро заполнялась новыми воинами.
Тварь
Бельгутай не сразу понял чему.
Глава 17
Тимофей больше не чувствовал прежнего пригляда. Мысли текли свободно. Их никто не контролировал. Чужое око в его голове закрылось. Кощей отвлекся.
Навья тварь уже не следила ни за ним, ни за Бельгутаем. Сейчас Кощея интересовало другое. Люди, спускавшиеся с лестницы. Живые люди, чья смерть принесет ему ощущение жизни. И вот…
Руки твари протянуты к лестнице. Длинные тонкие пальцы шевелятся, ощупывая невидимые нити. Или попросту обрывая их.
Кощей дышит. Вдыхает чужие жизни. Изо рта твари вновь идет пар, глаза блаженно прикрыты. Спускающиеся вниз люди падают на ступени, роняют оружие и факелы, сыплются с тесной лестницы на заиндевелый пол тронной залы.
Теперь Кощей дышал глубоко, полной грудью. Людей на лестнице было много. Много было жизни, которой можно дышать. Наверху, на лестнице. И за люком, наверное, за лестницей тоже.
Еще один вдох. Густые клубы пара — из холодных уст твари. И еще вдох. И еще. Кощей никак не мог остановиться. Никак надышаться не мог. Наверное, это действительно непросто, когда после столь долгого перерыва снова ощущаешь вкус жизни.
Вот только что странно: живых на лестнице уже не осталось. И новые воины больше не спускались вниз. А Кощей все дышал, дышал, дышал… Чем? Кем? Этого Тимофей понять не мог. Пар, валивший изо рта твари, густел. Тварь с наслаждением жмурилась.
Впрочем, не это было сейчас главное. Главное, что за его мыслями пока никто не следит. Как долго продлится свобода, Тимофей не знал. Но чувствовал: это был его шанс. Возможно, единственный. И очень возможно, что последний.
Им следовало воспользоваться без промедления.
Но как? Вихрь мыслей захлестнул Тимофея.
Да, он не может убить Кощея. Да, ему не позволено поднимать руку на навью тварь: однажды поднятая рука ноет до сих пор.
Однако Кощей приказал убить Бельгутая. Более того, тварь сама сказала, что исполнение ее приказов должно быть самым важным для Тимофея. А еще…
Тимофей улыбнулся. Еще Кощей разрешил ему использовать ЛЮБЫЕ способы для убийства нойона.
Что ж, Тимофей знал один способ. Один очень действенный способ.
Его взгляд остановился. Тимофей неотрывно смотрел на ханьские громовые шары, лежавшие под троном Кощея. Если их взорвать…
О, такой взрыв убьет Бельгутая
Правда, при этом погибнут все, кто находится в тронной зале. Или почти все?
Он сам и Арина умрут тоже. Но возможно… Или это невозможно?
Тимофей вел мысленный спор сам с собой. Нет? Да?
Нет, Кощея нельзя убить…
Да, тем оружием, которым его убивали раньше, — нельзя.
Но пробовал ли кто-нибудь использовать против навьей твари разрушительную силу заморского огненного зелья — силу, которая выносит крепостные ворота и крушит каменные стены?
Если Кощею не вредит обычная сталь, возможно, его вместе с алмазным троном попросту разорвут на куски громовые сосуды ханьцев. Кто знает, может быть, именно в них кроется смерть Бессмертного?
А главное — сам Тимофей не поднимет руки на своего нового господина. Он просто подожжет фитили. И сделает это для того, чтобы исполнить приказ Кощея. Который важнее всего. Приказ убить Бельгутая. Любым способом убить.
Он выбрал такой способ.
Бельгутая убить — не Кощея…
Его цель — татарин. Как приказано. Как велено.
Ты уж прости, нойон. Тебя придется убить. Убить тебя, чтобы…
Нет, об этом думать больше нельзя. Сейчас думать надо только о том, чтобы убить Бельгутая.
Но еще одна неприятная мыслишка возникла где-то на краю сознания. Мыслишка о том, что он теперь не так уж и сильно отличается от Угрима или от того же Кощея. Он ведь тоже научился жертвовать чужими жизнями. Что ж, с кем поведешься…
«Убить-Бельгутая-убить-Бельгутая-убить-Бельгутая…» — словно заклинание мысленно повторял он.
Тимофей поднял факел, с которым в подземелье спустился ханьский колдун и который был брошен за ненадобностью. Факел лежал неподалеку от трона.
Пропитанная маслом и намотанная на конец длинной палки ветошь еще тлела. С поднятого факела слетело несколько искр. Искры веселыми светлячками закружились в воздухе. В дымящейся растрепанной обмотке, почувствовавшей приток воздуха, вспыхнул слабенький огонек.
Бельгутай остановился, в недоумении глядя на противника.
«Убить-Бельгутая-убить-Бельгутая-убить-Бельгутая…» — упрямо твердил про себя Тимофей. И ни о чем другом не думать. И — действовать. Бездумно и быстро.
Чтобы совсем уж бездумно — не получалось. Мысли просто текли двумя параллельными потоками. Одни «убить-Бельгутая-убить-Бель…» кое-как прикрывали другие. Опытный чародей, конечно, защитил бы свой разум надежнее. Те Шестеро, что усадили Кощея на алмазный трон-ловушку, смогли подобным образом обмануть тварь. И Тимофей действовал сейчас по их примеру. Да, он не был чародеем. Но пелена, которой он пытался прикрыться, все же лучше, чем ничего. Тимофей очень старался себя в этом убедить. И он очень хотел верить, что…