Алмазы французского графа
Шрифт:
— С перепугу что-ль? — снова засмеялся Квыча.
— Да пошел ты! — и Анатолий нажал на отбой.
ГЛАВА 17
Совещание оперативной группы, подл руководством майора Камушева, проходило на этот раз в кабинете полковника Новикова, который лично изъявил желание узнать, как продвигается расследование ряда последних убийств.
Майор, открыл обширную оперативку сообщением о том, что сотрудник Ларионова Полищук Валентин Романович, "имеющий зуб" на профессора, по
— Таким образом, Полищук потенциально попадает в число подозреваемых, — заключил майор.
— Ну, это еще ничего не значит! — попробовал не согласиться с Камушевым полковник. — Если он был один, и, при этом, не привлекал к себе особого внимания, его действительно мог никто не заметить.
— Опрошенный бармен, наоборот, сказал, что как раз и обращает внимание на таких вот одиноких. — Возразил полковнику майор. — Они, по его мнению, зачастую, и являются камнями преткновения каких-нибудь нестандартных приключений. Если человек пришел в общественное увеселительное заведение в совершенном одиночестве, это уже напрягает. — Считает он. Бармен заявил, что, напротив, будь в кабаке Полищук, он бы этого одиночку сразу приметил. Тем более, что тот завсегдатаем их заведения не являлся, а, следовательно, был "свежим лицом".
Итак, по Полищуку в настоящее время, ведется дознание, — где он действительно находился в момент убийства Ларионова, а также выясняется, из-за чего у них с профессором произошел последний конфликт.
А, что ж вы раньше его об этом не спросили? — упрекнул подчиненных полковник.
Спрашивали. Да только он сводит все к банальным зацепкам профессора "ни с того, ни с сего". — Доложил Камушев. — А вот теперь, думаю, придется потрясти его как следует.
Далее Камушев доложил о результатах поездки в Тулу, которая была осуществлена, так сказать, для профилактики. Однако связи с событиями, происходящим в Москве, там, по всей видимости, нет. — Заключил майор.
— Какие версии еще имеются по Ларионову? — спросил полковник.
— Мы выяснили, что до Ларионова, его квартира принадлежала профессору физики Зуеву Степану Трофимовичу, — приемному отцу Виталия Михайловича. И в данный момент пытаемся отыскать родственников Зуева. Ларионов младший, — сын профессора, точно не знает, имелась ли родня у его приемного деда, по причине того, что Зуев умер, когда ему было всего два года.
— Ну, и? — не понял полковник.
— А вдруг кто-то из бывшей Зуевской родни, решил расправиться с "приемными" своего родственника, чтобы потом претендовать на московскую жилплощадь? — пояснил Камушев.
— Совершенно не понятно, зачем вы взялись за эту версию? — пожал плечами полковник, — только потому, что других больше нет?
— А то, что квартира приватизирована на Ларионова старшего, в то время, как Ларионов младший, являющийся владельцем теткиной квартиры в Петербурге, к Московской пока не имеет никакого отношения. А будет иметь только в том случае, если заявит о своих правах наследника. Но ведь могут заявить и другие, которые вдруг найдутся и докажут свою родственную связь с Зуевым, разве не так?
— Так-то оно так, но, за давностью времени, уж слишком эта версия "холодна". —
— Еще что-то есть по Ларионову?
— Нет. — Развел руками Камушев. — Мы работаем, товарищ подполковник, может, что-нибудь и всплывет по ходу дела.
— Ладно, докладывай дальше.
— А дальше по Беловой. — И Камушев рассказал о ее сыне.
— Не знаю, что выяснит сегодня Смуров, но вчера ему удалось узнать вот что. — Выйдя из отделения, Белов не сразу ринулся к дочери, как хотел. Он сел в трамвай, проехал пару остановок, но, решив вдруг изменить маршрут, вышел и сел в трамвай, идущий в обратную сторону. Одним словом, он сошел у метро и направился не к Екатерине Леонидовне, а прямиком на Садово- Кудринскую, где жила его мать. Игорь выследил его до того момента, когда он подошел к подъезду соседнего с Софьей Максимовной дома, набрал по домофону номер чьей-то квартиры, но ему так никто и не открыл. После этого он отправился к дочери.
В общем, прежде всего надо выяснить, к кому шел Белов и по какому делу. Смуров "попасет" его сегодня до конца. Может, после похорон что-то и прояснится. Должен же он увидеть того, кого хотел!
По Беловой также проводился и проводится опрос жильцов. Прежде всего, мы пытаемся выяснить, может кто-то видел чужого, выходящего из подъезда в тот вечер, или входящего в подъезд с кем-нибудь из жильцов. В доме ведь имеются домофоны. Опрашиваем всех. — И старушек, и подростков, гуляющих на улице, и жильцов, окна которых выходят в сторону подъезда. Допрос проводил я лично.
— Не густо пока. — Заключил полковник.
— Пока да, — согласился майор.
— Нравишься ты мне, Камушев!
— Чем же, Виктор Петрович?
— Тем, что у тебя на все бодренькая установочка имеется. Этакая неунывающая надежа!
— А без нее-то, как, Виктор Петрович? На том и дело спорится!
— Ладно, что по этому, третьему бизнесмену?
Работаем. — Камушев рассказал о трех наметившихся версиях.
— Уже успели разобраться с оружием. Двадцать минут назад мне позвонили эксперты и сообщили, кому принадлежал "Вальтер", из которого стреляли в Самохина.
— Кому?
— Грушевскому. Помните, пять лет назад мы вели его дело.
— Постой, постой, это какое-же?
— Да, криминалка по авторитетам. Дружка они тогда порешили, Быстрова Валеру. А Грушевского этого мы еще успели застать на месте преступления. Только вот пистолетик его не нашли. Пульки были, а пистолетика не оказалось! Он признался потом в отделении, что выбросил "Вальтер" в окно, как только нас увидел, однако мы его тогда не нашли.
— А где сейчас этот Грушевский?
— На зоне.
— Выясните где, и отправляйтесь к нему на свидание.
— Обязательно выясним, товарищ полковник. Тем более, что на Самохина, похоже, как раз братва и наехала!
— Да? Уже выяснили?
— Да, нет пока, просто по подчерку похоже. Забелин, правда в офис вчера наведался " по горячим следам".
— Ну, и что ты там выяснил? — обратился полковник к Игорю.
— Разговаривал с сотрудниками, а также с главным бухгалтером и с одним из замов убитого, который является еще и соучредителем фирмы. С одним из, а сколько у Самохина еще таких замов-соучредителей?