Алмазы Шаха
Шрифт:
— Давай. А я тебе перезвоню.
Перезвонив Дегтярю через полчаса, Миша услышал:
— Камень, Гурген клянется: к этому случаю он не примазан. Вообще, он хотел бы с тобой сегодня потолковать. Он даже место пред-дожил: ресторан «Золотой дракон». Вечером.
— А он не… — Миша замолчал.
— Да никогда. Я отвечаю. Но если хочешь, для гарантии на встрече могу быть я.
9
Вечером, когда Миша, Лука и Дегтярь вошли в кабинет ресторана «Золотой дракон», Гурген сидел за столиком один. При
Наконец, после того, как была выпита первая бутылка коньяка, Гурген посмотрел на Мишу в упор:
— Коля, не проясните, кто именно в вас кинул фугас? Можете его описать?
— Могу. — Миша подробно обрисовал внешность парня со шрамом на левом веке. Гурген посмотрел на Дегтяря:
— Дегтярь, ты как, слышал уже все это?
— Обрисовку слышу первый раз и сразу скажу: это Гвоздь.
— Да, похоже на Гвоздя.
— Точно, Гвоздь. «Русь» давно уже за ним.
— Пожалуй, — согласился Гурген. — Да, пожалуй. Так вот, Дегтярь, скажи: какие могут у меня быть дела с Гвоздем?
Дегтярь не спеша закурил. Сказал, выпустив дым:
— Никаких. Гвоздь шелупонь. А ты в законе. Это все знают.
— Спасибо. Может, скажешь то же самое своим ребятам?
— Я уже сказал.
— Коля, вы мне верите? — Скривившись, Гурген посмотрел на Мишу.
" — Верю, Гурген. Да я с самого начала думал, что вы здесь ни при чем.
— Значит, тема закрыта?
— Да, Гурген, закрыта.
— Ладно. — Гурген разлил коньяк по рюмкам. — Выпьем за это?
— Выпьем.
Затем, еще примерно через полчаса, когда они остались на время за столиком одни, Гурген сказал:
— Коля, я хотел прояснить насчет того разговора о камне.
— Прояснить что?
— Этот разговор по-прежнему в силе?
— В силе, но при условии, что мы с Антоном будем иметь гарантии.
Глядя куда-то в зал, Гурген процедил:
— Ясно. Но Коля, дорогой мой: гарантии в таких случаях получить трудно.
— Знаю.
— Я правильно понял: вы мне доверяете?
— Доверяю. Но опять же при условии гарантий.
Еще раз обведя взглядом прокуренное пространство над столиками, Гурген наконец занялся перекладыванием закуски. Сказал:
— Да, Коля, там, за бугром — какой у вас примерно может быть маршрут?
— За бугром? — Миша попытался понять, потеряет ли он что-нибудь, если сообщит Гургену маршрут. Решив, что ничего особенного не произойдет, если Гурген будет знать маршрут, сказал: — Морем. Мы с Антоном собираемся в круиз вокруг Европы.
— Да? — Гурген взял со стола пачку «Мальборо». —То есть вы наверняка зайдете в Стамбул?
— В Стамбул? Да, конечно, зайдем.
Выпив рюмку и прожевав прихваченный вилкой кусок, Гурген тщательно вытер рот салфеткой. Улыбнулся:
— Коля, делаю это только для вас.
— Делаете что?
— Но десять процентов при этом остаются, запомните?
— Запомню.
Сунув руку в карман, Гурген вытащил бумажник. Найдя то, что ему было нужно, протянул:
— Вот, возьмите. Это визитная карточка.
Спрятав визитку в карман, Миша спросил:
— Он турок? Если он Юсиф Самед-оглы.
— Теперь да. Но раньше жил у нас. Эмигрировал, так сказать. Прекрасно говорит по-русски. В этом смысле проблем у вас с ним не будет. В Стамбуле он большой человек. Очень большой.
— Вы хотите сказать, я могу к нему обратиться?
— Точно. Вы можете обратиться к нему по поводу вашего камня.
«Интересно, — подумал Миша, — ведь там же, в Стамбуле, живет и Фимин клиент. Разница только в том, что Фиминому клиенту я могу верить, потому что за него ручается Фима. А вот могу ли я верить человеку, карточку которого мне дал Гурген, неизвестно».
Обдумав все это, Миша спросил:
— Если я решу к нему обратиться, что я должен ему сказать?
— Скажите, что вы от меня. Кроме того, я ему сообщу о вас все, что надо. Опишу внешность, скажу, что имел с вами дело, ну и остальное. И запомните: этот человек в Стамбуле может все. Если вы предложите ему тот самый камень, сказав при этом, что вы от меня, он даст цену. Хорошую цену. И главное, он вас не кинет. Ручаюсь.
— Да? — Миша помолчал. — Это и есть гарантия?
— Это и есть. — Гурген усмехнулся. — Запомните: я словами не бросаюсь. И еще одно запомните: я рассчитываю на десять процентов.
— Хорошо, запомню. — На самом же деле Миша, если и поверил Гургену, то не больше, чем на те же десять процентов. «Большой человек в Стамбуле» был для него полной загадкой.
10
Кондиционер не спасал, в крохотном кабинете окружной прокуратуры все равно было душно. Следователь прокуратуры Юрий Железняков распахнул окно. Из проема пахнуло раскаленным июльским воздухом, но он подумал: пусть. Зато есть хоть какое-то подобие ветра.
Постояв у выходящего в пустынный московский двор окна, сел за стол. С раздражением перелистал одну из многих лежащих на его столе папок с одинаковой пометкой: «Дело Ларионовых». Мелькнули досконально изученные бумажки, набившие оскомину.
Среди деталей, осложнявших следствие, было и то, что в показаниях свидетелей все время как бы маячил в отдалении человек, скорее всего молодой и «современного вида», вошедший в подъезд двадцать пятого июля около половины первого дня и вышедший около трех дня. Вообще-то, во всяком случае по времени, с этим молодым человеком все совпадало. Но в остальном никакой определенности не было. Так, некоторые из свидетелей считали, что этот молодой человек был одет в светлую куртку и светлые брюки и ничего в руках не держал. Другие, наоборот, утверждали: молодой человек был совершенно точно одет в джинсовый костюм и держал в руке спортивную сумку, и у него были темные усы. Расплывчаты были и показания, касающиеся направления движения после выхода из подъезда. Одни настаивали, что этот молодой человек с темными усами направился налево, к Киевскому вокзалу, другие — что он пошел направо, к Мосфильму.