Алое на черном (сборник)
Шрифт:
Вася уже ждал их возле будки охранника.
– Я посмотрел, все вещи на месте, – сказал он вместо приветствия.
– Где?
– В погребе. Батя их туда снес. Ну, когда стало ясно, что они уже не понадобятся… – Вася смущенно улыбнулся.
В погребе оказалось почти просторно: ни мешков с картошкой, ни ящиков, не было даже старых часов, которые стояли тут раньше, а лаз, ведущий в подземный ход, был заколочен досками.
– Часы Степан отреставрировал и забрал к себе в кабинет, – пояснил Вася, выдвигая в центр погреба картонную коробку. – Вот тут Ксанкины вещи. Ты
– Все нормально! – Дэн похлопал его по плечу. – Ты иди, дальше мы уже сами.
…Ксанкины вещи: джинсы, футболки, дурацкий розовый сарафан, кисти, краски, кое-где тронутый плесенью альбом для набросков – целая жизнь в картонной коробке. Но Дэн искал не это. Дэн искал то, что на сухом протокольном языке называлось генетическим материалом. И нашел! Несколько черных волосков, запутавшихся в зубьях массажной расчески.
– Отлично! – Матвей аккуратно упаковал щетку в пластиковый пакет. – Теперь на дебаркадер?!
Пожар они увидели еще издалека. Дебаркадер горел. Красные языки пламени вырывались из люков, слизывали с бортов остатки краски.
– Приплыли! – Матвей выругался.
– Думаешь, это тоже случайность? – спросил Дэн, всматриваясь в огонь.
– Думаю, кто-то очень не хотел, чтобы мы докопались до правды. Теперь у нас нет образцов…
– Это лишнее доказательство того, что Ксанка жива. – Дэн подобрал с земли камешек, швырнул в воду. – Была жива, – добавил едва слышно.
Гальяно
Лене нужно было в город, и Гальяно взялся ее отвезти, не пустил за руль. Конечно, с этим нехитрым делом мог справиться и Василий, но ему хотелось самому. Права у него при себе имелись, а машин в гараже у Тучи целый автопарк. Выбирай любую!
Туча выслушал его просьбу не слишком внимательно, рассеянно кивнул. После утреннего происшествия с волками он находился в крайнем раздражении. Дэн с Матвеем уехали в город еще раньше, за какой такой надобностью, Гальяно не мог вспомнить, может, просто решили прокатиться.
Гальяно допускал мысль, что это только показалось, но когда он, смущенно поигрывая ключами от Тучиного «Мерседеса», предложил Лене свою помощь, она обрадовалась. Наверняка это был добрый знак. Нет, он не станет форсировать события, но и от своего не отступится. Мужик он или не мужик, в конце концов?!
Он болтал почти всю дорогу до города, развлекал Лену легкомысленным трепом, где-то на глубинном интуитивном уровне понимая, что ей сейчас нужно не утешение и жалость, а вот такая простая и незатейливая болтовня. И он встал на верный путь, потому что скованная и напряженная Лена начала оттаивать, из-под маски железной леди выглянула беззаботная девчонка, которую он когда-то задаривал полевыми цветами.
Эта иллюзия нормальной жизни разрушилась в одночасье, когда Лена заговорила о своем муже.
– Вы же не просто так приехали, да? – Она коснулась ледяными пальчиками его запястья. – Это из-за того, что случилось здесь тем летом, из-за того, что все повторяется?
– Мы разберемся, – пообещал Гальяно, глядя прямо перед собой. –
Впервые он обратился к Лене неформально, на «ты», но она, кажется, этого даже не заметила.
– Я тоже разберусь, – сказала она едва слышно. – Я никому не рассказывала… Знаешь, это очень тяжело и страшно – держать все в себе. Сначала просто больно, потом не хочется верить, а потом приходит прозрение. Ты ведь психолог, правда?
Он молча кивнул. Пусть так, пусть сначала Лена будет видеть в нем психолога, а не влюбленного мужчину. Всему свое время.
– Наверное, ты хороший специалист. – Она улыбнулась уголками губ. – В тебе есть что-то… что-то такое… С тобой легко и почти не больно. И хочется рассказать. Можно? – Она посмотрела на него с мольбой.
– Я слушаю. – Нужно было сказать что-то другое, но он не нашел слов.
– Чем больше я думаю о том, что произошло, тем больше мне кажется, что убийца среди нас. Он кто-то из местных.
– Почему?
– Я никому об этом не рассказывала, но мне кажется, что незадолго до смерти к Максиму вернулась память. Это сложно сформулировать, последние несколько лет наш брак был формальностью, но что-то все равно осталось, что-то на уровне интуиции. Еще в молодости он был одержим историей поместья, считал, что где-то в лесу спрятан графский клад. Он кое-что рассказывал мне тогда, но я была молодой и влюбленной, слушала, но не слышала, не придавала значения словам. – Лена немного помолчала. – А после этого несчастья, после травмы ему все стало неинтересно. Погасла какая-то внутренняя лампадка, если ты понимаешь, о чем я.
Гальяно кивнул, он понимал.
– Так продолжалось больше десяти лет, а этой весной лампадка снова зажглась. Максим стал словно одержимый: лес, гарь, затон, блуждающий огонь… Он хотел говорить только об этом. Говорил, что очень скоро мы разбогатеем, потому что он кое-что вспомнил, потому что у него есть тайна, за которую кое-кто заплатит очень большие деньги.
– Ты думаешь, он вспомнил того, кто на него напал, и собирался его шантажировать?
– Да. – Лена сжала кулаки. – И этот кто-то принял меры. Последнее время мне не дает покоя одна мысль, возможно, эта сволочь где-то рядом, возможно, он ходит и потешается над нами, а может быть, замышляет новое убийство. Я всматриваюсь в лица и гадаю, он – не он. Это страшно, это сводит меня с ума. Но теперь я тебе рассказала, и мне стало легче. – Лена невесело улыбнулась. – Наверное, ты очень хороший психолог.
Гальяно ударил по тормозам, развернулся к Лене всем корпусом.
– С тобой ничего не случится, обещаю! И не потому, что я хороший психолог, а потому…
Сказать «я тебя люблю» не хватило смелости, но, кажется, Лена поняла его без слов. На ее бледных щеках зажегся румянец, а в глазах появилось что-то такое… Обнадеживающее.
Обратно в поместье они вернулись ближе к вечеру. Этот день стал самым сложным и самым радостным в жизни Гальяно. После того разговора в машине, после его невысказанного признания что-то неуловимо изменилось в их отношениях. Вот только Гальяно никак не мог понять, в худшую или лучшую сторону.