Алое сердце черной горы
Шрифт:
— Наконец, верный сын Равении занял свое место среди собратьев. — довольный Датокил с гордостью выпятил вперед подбородок. — Теперь, когда мы окончательно выяснили, что не просто не враги, но еще и союзники, можно начинать строить план действий.
— И ты веришь ему так безоглядно? — Артемиру тяжело было побороть кровную неприязнь.
— И ты поверь мне, благородный потомок Артакана, как поверил твой друг. — лицо Салатора выражало бескомпромиссную серьезность. — И, дабы подтвердить искренность своих чаяний, я готов присягнуть тебе на верность, взять твое знамя и нести его, вселяя страх в сердца наших общих врагов.
— Я скорее
— Ну, куда мне тягаться с Большим Носорогом Хрграром по величию и лидерству, хах! — Салатор рассмеялся, и Артемир ответил улыбкой.
Датокил, приняв этот диалог за окончательную мировую, вернулся к беспокоящему его вопросу:
— Что ж, Салатор, можем ли мы рассчитывать на поддержку твою и твоих солдат из гунтальского Надзора?
Салатор, недовольно скривив губы, ответил:
— На мою и моих личных солдат — безусловно, но я не могу ручаться за большинство капитанов и лейтенантов. Они относятся ко мне с презрением, хоть я и есть их командир. — Салатор, сидя на шкуре, насколько позволял доспех, скрестил руки на груди. — Если мы хотим выбраться с Гунталя, придется убить их и им верных нордиктовцев.
— Значит, придется. — Датокил, у которого мысли об убийстве не равенцев не вызывали никаких негативных эмоций, согласился без раздумий. Артемир же, как обычно, погрузился в терзания. Датокил, заметив их на лице Претендента, и порядком уставший от них, решил жестко и в последний раз оборвать неуместный моральный продукт. — Если же Артемир не решится пойти на кровопролитие, всегда есть тот, кто займет его место. — при этом он многозначительно перевел взгляд на Салатора.
Артемир, поняв, что более не вправе мешкать, определился раз и навсегда:
— Я готов вести народ к свободе, вне зависимости от того, сколько крови придется излить, и сколько жизней погубить! На этот раз решено окончательно… Но, только крови и жизней явных и непримиримых врагов! — видно было, насколько тяжело далась эта прямая дорога Артемиру, который куда более комфортно чувствовал себя на перепутье.
— Что ж, решено! Я начну собирать людей в наше «ополчение». Пройдусь по знакомым в околотках, завербую кузнецов, которые от предков еще помнят, как ковать равенское оружие, и тех, кто еще сможет надлежаще держать его в руках… — Датокил, как очень деятельный человек, был крайне рад возможности принять непосредственное участие в таком масштабном заговорщическом акте. Его глаза, горящие огнем неподдельного энтузиазма, способны были яркостью своей развеять любой туман нерешительности и страха.
— Замечательно, со своей стороны я буду поставлять вам огненное оружие и металл из арсенала, насколько это будет возможно, не выдавая себя. — Салатор, вслед за Датокилом и Артемиром, поднялся на ноги, поправляя пластины доспеха. — Связаться со мной вы сможете через Канна. — После этих слов Салатор крикнул в сторону входа в шатер. — Канн, поди сюда!
В шатер зашел, а вернее сказать, неспешно вплыл внушительных размеров солдат Надзора с невероятно тупым выражением на жирном лице. Зайдя внутрь, он не менее тупо уставился на своего коменданта, ожидая указаний.
— Канн, будешь патрулировать этот околоток через каждые три дня, отсчитывая от нынешнего. — Салатор говорил громко и медленно, осознавая «тяжесть»
Толстоватый солдат неуклюже поклонился и так же нелепо выплыл из шатра, немного запутавшись во входном пологе.
— Канн никогда не предаст наше дело, он слишком туп для этого… — весело сверкнув глазами, пояснил равенцам свой выбор комендант. — Что ж, на том и порешим. Прощайте пока что, друзья мои! В следующий раз, когда нам доведется встретиться, мы будем на одной стороне не только словом, но и делом. — Салатор окончил совещание, и каждая сторона разошлась восвояси.
Глава X
После знакомства с комендантом прошло некоторое время, но какие перемены в умы и сердца равенцев оно привнесло! По мере вовлечения в дела планируемого восстания все больших и больших каторжников(Датокил виртуозно справлялся с задачами рекрутера), будоражащая жизнь начала распускаться то в одном, то в другом околотке, словно обильно политый чистой водой цветок, уже было совсем завядший в сухостой. Артемир с удовольствием дышал этой жизнью, отмечая крутой контраст нынешней поры с мрачной рутиной прежнего существования. Перемены, возможно, даже свобода висели в воздухе! И как же глуп был Артемир в своей былой нерешительности!
— Эй, Эмир, не зевай, это тебя сгубит! — престарелый учитель фехтования, закрепленный Датокилом за Артемиром, по старинке называл Претендента его псевдонимом.
— Больше такого не повторится! — с задором ответил Артемир мастеру равенского клинка, умело применяя недавно выученные выпады, оттачиваемые им до совершенства.
Стоит отметить, что боевое искусство давалось Артемиру легко, к зависти остальных. Видимо, ратные корни предков надежно питали его рост на почве войны. За незначительное время Претендент научился ловко пребывать в седле, стремительно разить копьем и мечом, стрелять из лука и легкого арбалета. Те немногие знатоки, которым удалось сохранить бесценные учения равенских воинов, тайно передаваемые по наследству, удивлялись и радовались успехам молодого человека.
— Артемир, я знал, что найду тебя здесь! Ты очень рьяно учишься, что делает тебе честь. — появившийся из-за холма Салатор прервал обыденные тренировки Претендента. — Стоило ли выбирать низину близ заброшенного околотка в качестве тренировочной арены? Даже я на коне смог подобраться к вам незаметно.
Отирая с блестящего лба пот и жмурясь от бликов Звезды, отраженных доспехом Салатора, Артемир с одышкой ответил:
— Я заслышал глухой стук копыт твоего коня еще загодя. Просто здесь, кроме тебя, никто больше не появляется.
— Ну да, в такой-то безлюдной и душной глуши… — Салатор с отвращением оглянулся, сморщив губы. Взяв себя в руки, он с тревогой в голосе огласил причину своего прибытия. — Артемир, у меня дурные вести: небольшая клика капитанов уже давно заподозрила неладное, и планирует действовать в обход меня.
Артемир пренебрежительно отмахнулся:
— Ты же их комендант, успокой их, отвадь их глаза в другую сторону.
— Я и так только этим и занят, мой дорогой Претендент. — горько усмехнулся Салатор. — И некоторое время это действительно работало. Но теперь в игру вступило мое происхождение. Они верно догадываются до того, что я помогаю своим соплеменникам.