Алое сердце черной горы

Миронов Кирилл

— А ты был прав, когда порекомендовал обучение основам ведения пушечного огня для всех. — с восхищением сказал Артемир. — Я уже чую вкусные плоды от этого древа.

— Ну разумеется… — с едва скрываемой тенью самодовольства ответил Датокил. — Надеюсь, этих основ хватит, чтобы они не взорвали себя.

И они не взорвали. Даже наоборот, после непродолжительной пристрелки ядра начали неделикатно стучаться в двери стен цитадели, которые вскоре не выдержали напора стремительного железа и треснули, открыв широкий проход, в который устремились заждавшиеся равенские войска,

до поры прятавшиеся от обстрелов защитников цитадели в развалинах серпийских построек.

— Осталось недолго, прорыва обороны цитадели они едва ли выдержат. — смакуя каждым словом, предположил Датокил.

— Твоими бы устами, Датокил… — с надеждой высказал приор.

И здесь Хитрейший оказался прав — лишь только бой бесцеремонно вломился в цитадель, не прошло и получаса, как с вершины последнего рубежа обороны замка было низвергнуто знамя со змеями Серпийского Альянса. Вновь равенские войска одержали уверенную победу против ошарашенного противника. Как только равенские солдаты начали с пинками и толчками выводить пленников, Артемир, Датокил, Салатор, Кориган и Кипар объединились и прошли сквозь врата замка.

— Все целы, раны не настигли? — заботливо поинтересовался приор у своих подчиненных под цоканье конских копыт по выкорчеванной обстрелом каменной плитке.

— Как можно было? — с усмешкой выпалил Салатор. — Мы даже не участвовали в кровопролитии!

— Я не нашел себя в бою… — сокрушенно выдавил из себя слова Кипар. — Я хотел бы вернуться к тому, что окружает меня с моего самого рождения — плотничество и водные суда. На суше я бесполезен.

— Что ж, если твоему сердцу это ближе, ты можешь поступить в Южный флот. — вздохнул Артемир. — Мне будет не хватать твоей компании, Кипар, но я уважу твою просьбу.

— Спасибо тебе, приор. — с благодарностью склонил голову Кипар и с энтузиазмом улыбнулся. Лицо его озарилось облегчением и радостью.

— Добро пожаловать в Серпию, приор равенский!

Перед Артемиром и его спутниками из-за угла одного из зданий вырос какой-то молодой человек с короткими, огненно-рыжими волосами, торчащими во все стороны, и бледным лицом, покрытым непонятной сыпью. Одет он был в грубые одежды моряка — рубаху с закатанными рукавами и короткие штаны. В его ярко-зеленых, горящих непонятным злобоватым огнем ясно читалось высокомерие. Артемир, в ступоре заглядевшийся на экзотическую внешность незнакомца, невольно сравнил его с бедным Вадупаром, недавно умершим. Только если высокомерие Вадупара было забавным продуктом его юношеского гонора, временного, нескладного и безобидного, то здесь выражение лица чувствовалось, как отпечаток его души. Абсолютно неприметные остальные черты лица его еще более усугубляли его мрачный образ, внося элемент сокрытости.

— Ах, друг Салли, ты здесь? Какими судьбами покинул свой флот? — ответил на приветствие рыжего, не адресованное ему, Салатор.

При слове «друг» лицо рыжего Салли вытянулось от неприязни, но он сдержался, лишь монотонно отрапортовав:

— При поддержке вашего штурма я высадился со своими моряками в порту, а по окончанию битвы вышел встречать стяжателей победы.

—

Так это ты — флотоводец Южного флота??? — с трудом осознав, наконец, кто перед ним, спросил Артемир, от удивления сорвавшись на фальцет.

— Да, это так. — юный флотоводец неспешно повернулся всем телом к Артемиру. — Имя мое — Салли, и я занял должность командующего Южным флотом по договору с комендантом Салатором.

— Какому договору? — Артемир, нахмурившись, обратился к Салатору. — Ты сказал, что просто назначил флотоводца. Ни о каких договорах речи не было. Что ты ему обещал?

— Понимаешь… — неуверенно начал Салатор. — Салли — изгнанный аристократ одной из нордиктовских провинций… Этой, как ее бишь…

— Лития… — чуть ли не скрежеща зубами процедил Салли.

— Да, Лития! — озарено повторил Салатор. — Так вот, при образовании Нордиктовской Лигисарги богатый род Салли изгнали из Литии в Равению…

— За что ты затаил злобу в своем сердце… — понимающе закончил Артемир. — И хочешь за остриями наших копий вернуться домой и изгнать оттуда оккупантов?

Брови Салли дрогнули от стремления поползти наверх, он кивнул.

— Я понял суть вашего с Салатором договора. — Артемир соскочил с коня, протянув Салли руку, с которой снял перчатку. — Я гарантирую тебе трон правителя Литии, если путь наш будет проходить через нее.

Салли слегка улыбнулся, удивленный таким пониманием со стороны равенца-варвара(по его представлению, вбитому в его голову за годы детства), протянул свою руку и скрепил рукопожатием приора договор, заключенный с Салатором.

— И уж коли так совпало, то прими к себе в подопечные этого славного человека — Кипара, равенца, плотника, и просто хорошего друга. — указал на Кипара Артемир, вернувшись в седло.

— Исполню. — покорно склонил голову Салли, потом обратился к Кипару. — Отправишься со мной на корабли, как только нужно будет сниматься с якорей.

Кипар с готовностью согласился, спешился с ненужного ему теперь коня и присоединился к Салли, который тут же устремил свой мрачный взгляд на приора, ожидая приказа.

Но приказа он так и не дождался, вместо него с верхней площадки захваченной цитадели раздался вопль:

— Войско идет к нам! Войско идет к замку с запада!

— К своим людям, бегом! — выпалил взволновавшийся Артемир генералам, его сопровождающим. — Прикажите им занять стены и готовиться к обороне. Потом — мигом на вершину цитадели с посыльными адъютантами!

Приказ Артемира мгновенно был исполнен, и уже спустя десять минут равенские войска спешно растекались по стенам, а Артемир, Салатор, Датокил и Кориган с посыльными стояли на верхней площадке цитадели, всматриваясь в западные равнины застенков замка, откуда к ним шло несколько конных отрядов(«Пф-ф, войско, даже на конный полк не хватит…»). Салли с Кипаром отправились на корабли, ожидая сигнала к обстрелу возможного противника. Все серпийские пленные были согнаны к внешней стене, обращенной к Равении, и взяты на прицел многими стрелками и пушкарями, зарядившими настенные орудия картечью. Настала томительная минута неопределенного ожидания.