Алое сердце черной горы
Шрифт:
— Что ж, я рад, что ты именно так начинаешь свой путь правителя. Я вижу в тебе большое будущее. Ну, а пока о настоящем: я иду спать, и тебе рекомендую воспользоваться своим же советом. — Датокил попрощался с приором и отправился восвояси. Артемир последовал его примеру.
Глава XIII
В ближайшие недели весь равенский народ на Гунтале замастил свою задавленную душу свободой. Так бы и совсем потешились, дав размывающую трезвость взгляда слабину, но Артемир, приняв новосозданный титул приора, стал неустанным источником бурной деятельности. Дав выход своим патриотическим тревогам, приумноженным его благородной кровью, он появлялся на Гунтале повсеместно, посещал каждый околоток, побуждал кузнецов, фермеров и хранителей равенского знания работать, не жалея и без того истощенных
Войско равенцев, отрастающее день ото дня решившимися смельчаками, Артемир разделил на три армии: Третью, во главе которой стал опытный и образованный Салатор, Вторую под управлением доселе неизвестного равенца — Коригана, Первую, которую Артемир поведет сам. Стоит привести пару мимолетных слов о Коригане. Это был уже немолодой равенец с круглой и совершенно лысой головой, обладатель очень темной, даже по меркам равенцев, кожи. Он был носителем слегка презрительного взгляда маленьких карих глаз, в соседстве с которыми сидел широкий и приплюснутый нос, под которым в серьезной складке покоился рот его. Причем «покоился» — это не просто оборот, ибо Кориган был крайне молчалив, предпочитая слову дело. Рост его был невелик, что компенсировалось его талантом полководца, проявившем себя ярко в бою с Надзором: он, будучи еще "околоточным", очень ловко изобразил отступление, чтобы потом окружить увлекшихся преследованием саргов и с легкостью разбить их. Его воины высоко ценили его, и Артемир мудро учел их мнение, сделав Коригана генералом, командующим Второй Армией.
Но теперь речь вновь об общем равенском деле. Разделенная на три армии, но все же немногочисленная, сила равенцев довольно быстро обросла неплохим снаряжением. Обрядить равенских воинов так же плотно, как и Саргия — своих, Артемир не мог, но все же вопросом личной защиты солдат он пренебречь не захотел. Одет новый равенский боец был в окрашенную черным красителем льняную стеганку, небольшую кольчужку, поверху — стальная кираса с наплечниками и наручами, шлем с небольшим козырьком, в руках покоился прямоугольный деревянный щит, что были распространены ранее в войсках почившего Триумвирата. Основной силой равенских армий стали пехотинцы ближнего боя: пикинеры и мечники, да и то потому в основном, что их было проще подготовить и вооружить. Пикинеры же еще могли противодействовать могучей коннице саргов, что было жизненно необходимо в битве с полноценной армией Нордиктовской Лиги. Лучников и арбалетчиков тоже было вдоволь. Элитой заделались огненные стрелки с модифицированными по образцу Октавиуса Мария ружьями и пушкари, щедро обеспеченные трофейными пушками Надзора. Обучение последних было особенно драматичным — весь путь изучения опасного оружия на алом угле равенцы прошли по следам саргов: ужасы ошибочных разрывов и покалеченные, а иногда и попросту разорванные на куски люди и орудия стали теми шишками, которые не слишком внимательный ученик с незавидным постоянством ловит от своего учителя.
Но шишки и прочие побочные продукты учений пошли впрок, и вскоре Артемир с нескрываемой гордостью и замирающим сердцем окидывал широким взглядом стройные фаланги пикинеров, чередующиеся с отрядами мечников, прикрываемых стрелками и лучниками, а впереди всего этого воинства сверкал на дневном свету оскал из артиллерийских пушек. Над войсками развевались черные полотнища, которые были избраны в качестве равенских знамен. Не хватало лишь сей силе конницы, о чем горевал приор и о чем неустанно нашептывал ему Салатор, сбросивший свои комендантские доспехи и одевший генеральскую равенскую броньку, отличную от рядовой лишь стеганкой пурпурного окраса да густым плюмажем на шлеме в виде пурпурного конского хвоста.
— Артемир, с конем наше войско обретет ту силу, которой всегда боялись народа Нордикта — силу стремительного и маневренного равенского натиска, славного и беспощадного. — постукивая пальцем по деревянной столешнице в такт своим словам, говорил Салатор. — Мои подданные, а, значит, и твои, станут бесценным дополнением к армии, нужно лишь только освободить Равению от остатков Надзора, и регулярные равенские всадники — к твоим услугам, не говоря о многочисленных добровольцах среди обычного народа.
— Эта идея согласна с моим
— Я не слишком сведущ в тонкостях ваших планов, но сама идея ступить на землю моих предков благородным трепетом трогает мою душу. — с мечтательной улыбкой отлил свое слово Кипар.
Артемир нахмурил брови, с натужным выражением глубокой задумчивости уставившись в никуда. Он собрал этот совет из людей, которым более прочих доверял, чтобы решить дальнейших ход своего Приората. Он осознавал, что в свете последних событий их путь — это путь войны, потому и созвал Салатора, Датокила, Кипара и Коригана в бывшую штабную палатку коменданта Надзора, милитаристский интерьер которой располагал к подобному роду обсуждений. Он даже хотел облачиться в доспех, но передумал, появившись в своем новом черном кафтане с пурпурной лентой через плечо(деталь отличия триумвира, сохраненная Артемиром), черном плаще, широких равенских штанах и сапогах в тон.
— Что ты скажешь, Кориган? Все высказались, кроме тебя, генерал. — Артемир обратился к командующему Второй Армии, глядя на него исподлобья отяжеленным взглядом.
— А что Кориган? — с легким возмущением в голосе, словно досадуя с того, что его обеспокоили, ответил генерал. — Будто не ясно тебе, приор, что дорога наша лишь через Равению лежит… Не валяй дурака!
Усмехнувшись с такого возмутительного нарушения субординации, Артемир откинулся на мягкую спинку комендантского кресла и, обведя всех присутствующих взглядом, заявил:
— Что ж, все едины до той идеи, что идти надо на Равению. — Артемир взял короткую паузу для того, чтобы выслушать возможные возражения, коих не последовало. — Разумеется, я тоже рассчитываю именно на этот путь. Но прямой удар через пролив Сатиса наносить нам не след… Слишком хорошая там охрана: Южный флот Саргии, крепкие гарнизоны Надзора в прибрежных артиллерийских фортах Десны Нордикта, скалящейся на нас своими зубцами… — Артемир замолчал и вновь бегло оглядел своих собеседников. — Потому я хочу кое-что вам предложить…
* * *
Спустя три дня с момента совета случилось то, что могло случиться, но во что мало кто верил, ибо по редкости это событие сравнимо с прекрасным и свежим оазисом посреди Каматы — на севере Гунталя пошел дождь. Да не просто дождь — ливень! Восприняв происходящее знаком судьбы, Артемир, супротив своей осторожной природы, решил действовать немедленно. Реализация плана, им предложенного и доработанного в присутствии доверенных лиц, началась с отплытия Салатора на равенские берега в полном обмундировании коменданта Надзора. В сопровождение была придана верная ему и пережившая падение Надзора «саргийская» гвардия. В тот же вечер на вязком берегу кипящего и в истерии шипящего Сатиса собралась мрачная команда, укутанная мистической таинственностью и непроглядными черными кожаными плащами с капюшонами. Тут порывом ветра с одного из двадцати этих темных молодцев сорвало капюшон, и под ним оказалась голова Артемира с собранными в конский хвост(не без труда) волосами. Наскоро вернув головной убор на место и щурясь от капель дождя, задуваемых в глаза, он махнул рукой. По этой команде остальные бросились забираться в четыре челна, покладисто ожидающих своих пассажиров на пляже. В каждом из них лежал плотно закрытый мешок с торчащими отовсюду остриями нечто, чудом не распарывающего стенки упаковки.
— Осторожно, не опрокинь! — голос Кипара, раздавшийся едва различимым воплем, адресован был крупной фигуре, внушительный обладатель которой судорожно схватился за бортики закачавшегося и жалостливо просевшего транспорта. Разумеется, то был Хрграр, внушающий беспокойство остальным своим спутникам.
Наконец, когда каждый челнок обрел по пяти владельцев, четверо из команды уселись за весла, а остальные сцепили носы и кормы судов длинными канатами с железными крюками, дабы никто из мореплавательной процессии не отстал и не потерялся. Оставалось лишь, после всех приготовлений, самое сложное: покинуть берега Гунталя, борясь со злобными и сильными прибойными волнами. Но, когда во главе колонны челн с могучим Хрграром, нет ничего невозможного, что и доказывают грозовые гребцы: покачивающийся строй суденышек, доблестные экипажи которых победили сговор морской и грозовой стихий, начали отдаляться от берега в сторону равенского горизонта…