Альпинист. Книга 2
Шрифт:
— Остановим восхождение, — сказал я. — Разобьем лагерь здесь. Место хорошее, дальше таких удобных уже не будет.
— Но зачем? — спросил Клим, и все смерили его злобными взглядами. — Нам нужно до Пшавела. Это недалеко.
— Нам нужно отдохнуть, — сказал я. И добавил: — И починить рацию.
— А что с ней?
— Она сломана, — после паузы ответил я.
Все напряженно переглянулись.
— Она была сломана еще в лагере, — признался я. — Но мы планировали ее починить в штурмовом лагере. Видимо из-за погоды сделать
— Андрей! — стали возмущаться ребята. — Как же так?
— Успокойтесь! — прервал их Володька. — Так уж получилось, Андрей тут ни при чем. Рация сломалась, такое бывает. Что теперь упрекать кого-то? Он все сделал правильно. Паника в группе нам ни к чему. Или хотите дальше идти?
Никто идти дальше не захотел. Особенно планы по остановке поддержала Марина.
— Остаемся! — воскликнула она и первой сбросила с себя рюкзак и упала на спину.
Это произвело на всех эффект, все поступили так же и начали смеяться, выплескивая со смехом напряжение и усталость. Потом, немного успокоившись, кое-как поставили палатку. Место и в самом деле оказалось весьма удачным, настоящий курорт — ни ветра, ни снега.
Мы забрались в палатку, и некоторое время просто лежали, не в силах даже пошевелиться. Потом, немного отдохнув, начали приготавливаться к ночевке. Нужно было сварить еду, разложить спальники. А самое главное — починить рацию.
Готовить взялись Генка и Клим. Остальные просто не мешали парням, особенно оградив от всех Володьку — он принялся разбирать рацию. Все смотрели на парня, как на какую-то причудливую животинку из зоопарка, из-за чего Володька долго злился и тщетно пытался отмахнуться от всех.
Но постепенно глядеть на бухтящего Володьку всем надоело и ребята отвлеклись на разговоры. Говорил только об одном — подъем. Каждый смаковал свои ощущения, которые, впрочем, не сильно отличались от остальных. Восторг и усталость, удивление и страх — эмоций было много. Даже молчаливый Костарев разговорился, поведав всем, что уже прощался с жизнью, когда мы вышли на бастион.
— Думал, задохнусь, — изрек он.
— Тоже воздуха не хватает, — согласилась Марина. — Дышишь — и не можешь надышаться. Очень странное ощущение. И необычное, незнакомое.
«Вполне себе знакомое», — с усмешкой подумал я, вспоминая короновирус в двадцатом году, который не прошел и мимо меня. Абсолютно похожее ощущение — дышишь и не можешь надышаться. Поэтому, видимо, и сильной паники у меня не было, в отличие от других ребят. Уже это испытывал на себе. Кто мы мог подумать, что этот опыт мне поможет таким необычным способом?
— Володя, ну что там? — просил я, подсаживаясь к парню.
Времени прошло часа три и самое время было обрадовать всех хорошей новостью.
— Удается починить рацию?
Володька молчал, хмурился и не спешил нас радовать.
— Говори, — тихо сказал я, понимая, что ничего хорошего он не озвучит. — Насколько придется задержаться
— Рацию не починим, — севшим голосом сказал он, словно вынос приговор. — Дело не в предохранителе и не в реле, там перегорели… в общем, не получится у нас ее починить. Мы остались без связи.
«Без связи…» — мысленно повторил я.
На высоте шести с половиной километров над землей мы остались без связи… Вот так новости.
Плюс тут только в одном — когда умрем, душам нашим не придется подниматься высоко, ведь мы находимся почти под самым небом.
Глава 22
Спуск
— Главное — без паники, — с нажимом сказал я, чувствуя, как обстановка в палатке резко изменилась и стала напряженной.
— Андрей, сложно не паниковать, когда такое произошло, — сказал Генка.
С ним согласились многие.
— Понимаю тебя, — кивнул я. — Но паникой тут же поможешь.
— А почему нам не сказал? — спросила Марина.
— Да, почему не сказал? — поддержал ее Артем.
— А вы умеете чинить рации? — резонно спросил я.
Марина согласно кивнула. Спросила:
— А есть идеи как поступить?
— Есть, — тут же соврал я.
Кажется, все, кроме Леси, мне поверили и немного успокоились.
Некоторое время все молчали, что позволило мне собраться с мыслями и кое-что все же придумать. Помог выкроить время и Володя, который прочитал лекцию о том, что страх в горах — непозволительная роскошь и том, что настоящий альпинист должен глубоко осознавать свой долг перед страной, образцово выполнять порученные обязанности, соблюдать правила, и вообще стойко и мужественно переносить все лишения и тягости.
— Андрей, а что мы собираемся делать? — спросил Клим, первым не выдержав лекцию.
— Я пойду вниз, — сказал я и все удивленно посмотрели на меня.
— Что значит — вниз? — осторожно спросил Генка.
— Вниз — значит на базу.
Вновь повисла пауза.
— Но ведь нам нужно наверх, — осторожно напомнил Генка.
— Штурмовать Победу без рации мы точно не будем. Поэтому нужно спускаться вниз. Добровольцев, как я понимаю, не будет. Поэтому иду я. Тем более я руководитель группы, вся ответственность на мне. Возьму рацию, вернусь. Запасов провизии у вас хватит, дождетесь.
— А как же плохая погода на шести тысячах? — резонно спросил Генка.
— Молодов сказал, что там будет недолго мести. Пройти можно, — сказал Володька.
— Уверен? — переспросил я.
Парень кивнул. Предложил:
— Хочешь, я могу с тобой пойти?
— Нет — покачал я головой. — За главного тут останешься. Заодно с рацией поковыряешься — вдруг все же удастся что-то сделать. Но главное — за ребятами пригляди.
— Принято, — согласился Володька.
— Я пойду с тобой, — вызвался внезапно Артем.