Альпийские каникулы
Шрифт:
– Мы уже? – Не знаю, что он имел в виду. Но сам-то он явно уже спал. Усосать геройски полтора флакона виски, не считая того, что раньше было, – это что-то.
Я утолкала его в ванну, вытребовав напоследок ответа на вопрос: сколько времени ему пришлось ожидать документов на этот титул и сколько это стоит. Четыре месяца и семьдесят тысяч баксов. О’кей.
Вернувшись в комнату, я закурила и села в кресло.
– Спишь, Зигрид? – спросила я.
Она медленно повернулась – лицо опухшее, глазки совсем заплыли. И тушь вся расползлась кругами.
– Я
– Знаю. Поехали ко мне домой?
– Да.
Всю дорогу Зигрид молчала и терла себе щеки. У меня дома она разговорилась. Мы не спали всю ночь. Под утро я уже вообще ни черта не соображала, может, поэтому и согласилась на столь гиблое дело.
Искать в Германии киллера русской мафии, убившего Георга фон Циттенбурга! Если бы я не чувствовала своей вины за его смерть – вины теоретической, разумеется, я бы ни за что не согласилась. Еще Жорик этот – угораздило его прийти хвастаться именно в этот вечер! Мог бы и на следующий…
Честно говоря, я очень жалела о своем опрометчивом решении. Но деваться было некуда. Гонорар обговорен. Зигрид оказалась девочкой не бедной и почти не торговалась. А зря.
Через неделю я вновь ступила на землю Мюнхена. Только на этот раз со стороны аэропорта в Эрдингер-Мосе. До квартиры Зигрид в районе Фрейман мы добирались целых два часа. Я брюзжала всю дорогу, настроение было хуже некуда.
Перед отъездом я нарочно попостилась – не курила целых полдня, долго перекатывала в руках кости и очень просила их дать мне совет и ответ. Попроще что-нибудь и поконкретнее. И что я получила?
Так иногда получается с мужчиной: ждешь от него определенности, а получаешь ребус. Вот я и получила: 4+20+25 – «В принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом».
Очень мило! Особенно если учесть, что человек с интеллектом на такое дело просто не поднимется. Интеллект и помешает. А Зигрид просто заболела от жажды мести. Баварцы – они ведь тоже горцы. Немецкие чеченцы, только в коротких штанишках. И в шляпах с петушиными перьями.
Квартира Зигрид была в старом доме на втором этаже. Нужно подняться по широкой импозантной лестнице до середины, и сразу же слева – огромная деревянная дверь. Больше квартир на втором этаже нет. Высоченная старинная деревянная дверь закрывалась на цифровой кодовый замок. Внутри квартира небольшая: холл, кухня, спальня, удобства. Два телевизора и три полки с книгами – это считается очень много и очень культурно.
Я отказалась от спальни и устроилась в холле. После душа сразу же начала советоваться с костями: что делать-то? 2+18+27 – «Если вас ничто не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям». Отлично! Меня тревожит все, значит, волнений в ближайшее время не будет. Что еще? 18+4+34 – «Ваши мысли заняты одной почтенной особой, от которой многое зависит». Совершенно верно, и уже несколько дней, между прочим.
Обедать мы с Зигрид пошли в ближайшее кафе-бар. После колбасок с овощным гарниром подали кофе, и я
– Зигрид! Если я правильно понимаю, сам Георг свой титул не продавал?
– Он даже не думал об этом, Таня. Это в Англии просто, а здесь – очень не принято.
Я откусила кусочек булочки, которую подали вместе с кофе. Ничего, съедобно.
– Нужно съездить к его тетке – помнишь, у него здесь есть какая-то пожилая родственница. Продать могла только она, если продажа вообще была. Как ее зовут?
Зигрид поджала губы – не любит она эту тетю, сразу видно, и неприязненно произнесла:
– Эва, принцесса фон дер Гау унд цу Шаубург.
– Круто! И где ее замок?
– Замок? Она живет в квартире в Богемхаузене – недалеко от центра. У нее еще есть шале в Зольне.
– Что есть шале?
– Это большой старый дом. Можно сказать, ферма.
Я выпила свой кофе и съела булочку. Оглянулась – да, здесь курят. Достала сигареты.
– Эта принцесса вдова или фройляйн?
Зигрид хихикнула и скривила рот.
– Она вдова, ее муж умер в прошлом, нет, уже в позапрошлом году.
– От чего? – Я закурила и подготовилась услышать что-нибудь вроде: случайно в душе сварился.
– Упал на ступеньках шале, ударился и умер.
– Звони и договаривайся, скажешь, что я литературовед из России.
После возвращения в квартиру Зигрид, пока она договаривалась, я, запершись в ванной, мудрила над своей внешностью, рисуя себе новый имидж.
– Таня, – постучала в дверь Зигрид, – я договорилась на сегодняшний вечер!
– Хорошо, зер гут, о’кей! Скоро выйду, – ответила я, подрисовывая себе левый глаз – тут главное размером не ошибиться.
Я гордо вышла из ванной, очень довольная своими трудами. Зигрид посмотрела на меня, сказала: «О!» – и присела на край дивана – до этого она тряпочкой протирала вазочки на этажерке – дрянь вазочки, легкие такие, тонкие, как пластмассовые. Тарасовский хрусталь пофункциональней будет – им и убить можно. Зеркало за спиной Зигрид отразило меня в полный рост: высокая блондинка с почти голубыми глазами (если не очень приглядываться), контуры губ я вывела сразу же за пределами самих губ. Короче говоря, получилось образцовое лицо голливудской симпатичной дурочки.
– Какая ты красивая! – тихо сказала Зигрид. – Но на себя очень не похожа, зачем это?
– Когда я не вижу себя в зеркале, у меня мысли быстрее работают, – загадочно ответила я.
Старая принцесса жила в семиэтажном доме постройки шестидесятых годов. Мы доложились швейцару – здесь он назывался «портье», – и, переговорив через домофон, он проводил нас до лифта. Нам нужен был пятый этаж.
Эва фон дер… ну, и так далее была сухощавой дамой лет пятидесяти, но молодилась она просто до утомления. Весело щебетала о чем-то – Зигрид не успевала даже переводить, весело смеялась. Вспомнив о Георге, она сразу же загрустила, почти всплакнула, потом быстро успокоилась.