Альпийские каникулы
Шрифт:
– Привет, Тео. Извини, сегодня я тебя не хочу. Может, завтра.
Я положила «дипломат» на землю, сверху – пистолет. Выпрямилась.
Тео заговорил, обращаясь к своим друзьям. Потом повернулся ко мне:
– Тань! А что все это значит: пистолет и прочее?
Я посмотрела в глаза вожаку и сказала:
– Мне нужна помощь. Нужно наказать нехороших ребят.
Тео перевел, вожак ответил.
– Герберт говорит, что он не любит русских. Тань! Зачем же так сразу в лоб. Встретились бы днем. – Тео чувствовал себя очень неуютно.
– Правильно, что
Когда рокеры услышали мой ответ, лед был сломан – заулыбались.
Девушка Герберта посмотрела на меня пристально и облизнула губы. Мне было предложено высказаться, и я сказала речь.
Сутки назад… да какие там сутки! – еще шести часов не прошло, как все мои перспективы в жизни были как у жертвенного животного, а сейчас я имела свою армию и вместе с нею мчалась на приступ крепости по имени «Нахтфогель».
С ребятами я столковалась быстро, в мою пользу сыграли все обстоятельства: и бордель с рабынями, принадлежащий русской мафии, и куртка ненавистных студентов на мне – я рассказала, как ее добыла, под одобрительные выкрики рокеров, – и полный чемодан порошочка, и обещание добыть еще в подвале того же «Нахтфогеля». Да и просто уже несколько дней ребятам было очень скучно жить на свете, а никакой хохмочки не придумывалось.
А тут я – и с таким деликатесом! Через час после моей встречи с их немецкой братвой мы уже выехали на трассу, ведущую в правильном направлении.
Герберт оказался парнем не только с хайром, но и с головой. Его первой мыслью при обсуждении плана кампании было влететь на ревущих мотоциклах прямо через зеркальные окна «Нахтфогеля» и устроить веселый погромчик. Выслушав меня, он согласился, что лучше проникнуть всей массой через служебный вход и, не привлекая внимания снаружи, вовсю почудачить внутри.
Правильно оценив осторожные советы, он и сам решил не уступать мне в осторожности.
К «Нахтфогелю» решено было подъехать с разных сторон небольшими группами, чтобы полиция очень уж не заволновалась.
Я уселась за спину Тео, которому было растолковано, что при моем исчезновении он лишается кое-чего существенного. Вовика отдали под опеку толстой рокерше по имени Берта, а по кличке Пылесос. Они мило смотрелись вместе. Один пистолет я отдала в котел, а два оставила при себе. Ну да проблем с оружием у ребят не было. Некоторые из принципа не желали заводить ничего огнестрельного, предпочитая благородные бейсбольные биты.
Минут через пятнадцать после начала движения вся орава распалась веером и группами по три-четыре мотоцикла помчалась своими маршрутами.
Мне нормально сиделось за Тео, единственное неудобство доставляли только сапожищи сорок третьего, наверное, размера – никак не получалось почувствовать их реальную длину. Тео часто оглядывался, думал, что я его зову. Наконец, поняв из моих объяснений, в чем дело, кивнул головой и, вырвавшись вперед, сам повел группу слегка в обход обговоренного маршрута. Мы покрутились по нешироким улочкам и резко затормозили около небольшого
– Смотри, Тань, – сказал Тео, – не могу привыкнуть: железо на окнах, а двери – стеклянные. И все у них так.
– У кого у них?
– У нас, у немцев, – ответил Тео и сделал мне странное предложение: – Снимай сапог.
– Какой? – задала я естественный вопрос.
– Плевать! Давай левый.
Я сняла и подала ему.
Трое наших спутников как остановили свои мотоциклы, так и стояли, не шевелясь, спокойно наблюдая за нами. А может, они просто догадывались, что сейчас будет.
Я, правда, не догадывалась, но подозревала. Тео с моим ужасным сапогом подошел к застекленной двери, секунду помедлил, затем разбил каблуком стекло, отворил дверь изнутри и заскочил в магазин. По тихой улице засвистела сигнализация. Я продвинулась к рулю и завела мотоцикл. Тео выскочил, держа у груди что-то красное – хорошо был виден цвет при свете фар. Заревели моторы, и мы все помчались, поворачивая в разных направлениях. Ребятки были уже опытные и знали, с какой стороны скорее всего должна была появиться полиция. Тео прыгнул сзади меня, и я получила возможность порулить.
Покрутившись еще немного, мы остановились в маленьком скверике. Ездить на мотоцикле с одной босой ногой – очень необычное ощущение. Но я справилась.
Тео соскочил с сиденья и, подойдя ко мне, протянул две красные туфли. Тупой носок, средний каблук. Все хорошо, кроме цвета. Я поцеловала его в нос.
– Как ты сумел так быстро найти нужный размер? – спросила я, отползая на заднее сиденье.
– Секрет фирмы, – загадочно ответил Тео, но долго темнить не стал. – Я подрабатывал в этом магазине. Хозяин – сволочь, остался должен мне пять марок.
Когда мы подъехали к «Нахтфогелю», почти все уже были в сборе. Мы заглушили мотоциклы и прислушались.
– Герберт говорит, чтоб мы с тобою ехали первыми, – сказал Тео.
Я оглядела ландскнехтов – зрелище многообещающее: внезапно увидеть такие рожи, когда все располагает к лирике, – удовольствие то еще. Я прижалась к спине Тео, вынула пистолет.
– Вперед!
– Но пасаран! – почему-то заорал Тео и рванул так, что мы чуть не встали на дыбы.
Плавно перепрыгнув через порог, где трупа Фомы уже не было, мы помчались по коридору. Знакомая дорога: склад, кухня, а вот и выход в зал.
Маленькая официанточка, спешащая на кухню, увидев нас, завизжала и шарахнулась в сторону. Мы пронеслись мимо двух столиков, где тепло хихикали парочки. Слева на сцене под резкие звуки латиноамериканской музыки очень спортивная девушка порывисто освобождалась от излишков гардероба.
Мы свернули направо, к центральному выходу. Хотелось добраться до него без происшествий, но очень некстати один из служителей оказался у нас на пути. Взмахнув руками, он рухнул на столик, получив хороший удар колесом по ноге. У выхода выскочили двое вышибал. Первого я успокоила сразу же, второй, спрятавшись за колонну, открыл стрельбу в ответ. Завизжали женщины, заорали мужчины.