Алракцитовое сердце

Годвер Екатерина

– Ритшоф тоже ничего себе командир был, не злыдень, плохого про него не скажу, - продолжил разглагольствовать капитан.
– А только увольнения у него было - не допросишься, и смотрел он на нас, как бык на куриц: не уважал...И не ценил. Посмотри-ка на эту лачугу. Хороша, а?

Деян пробурчал нечто неразборчивое, опасаясь показаться невежливым. В этой части города было много аккуратных домишек с высокими крышами, странных, но по-своему симпатичных, однако двухэтажный сарай, на который указывал капитан, к ним точно не относился.

–

Внутри еще краше, чем снаружи!
– Капитан хохотнул, давая понять, что шутит.
– И с потолка в дождь так льет, что полные сапоги за ночь набираются. Было дело, мы три зимы подряд в городе стояли, и Ритшоф в этом курятнике квартиры для младших офицеров устроил - для экономии средств, значит. Скотина! Тут и сейчас почта нашего полка размещается, и комнаты есть для постоя. Но только я туда - ни ногой: лучше уж где-нибудь на конюшне. Или у друзей-приятелей... так-то.

– Лэш, хозяин постоялого двора, - тоже твой приятель?
– наугад спросил Деян.

– Знакомы, - неопределенно ответил капитан.
– Сам я издалека родом. Но в Нелове, если все вместе посчитать, прожил порядочно. Неказистый городок; а все-таки что-то в нем такое есть... Ну, пришли.
– Капитан свернул в переулок и остановился перед широкой некрашеной дверью; единственная ступенька к ней до половины утопла в огромной луже.

– Сразу суть своего дела объясни и попроси по-хорошему. Тогда не откажет, - сказал он и постучал.

– IV -

Дверь отворила высокая худая женщина средних лет, в простом шерстяном платье и белом переднике.

Она удивленно взглянула на капитана:

– Что-нибудь забыл, Ранко?
– Говорила она так же порывисто, как и двигалась, и слегка картавила.

– Служебная надобность возникла.
– Капитан дурковато улыбнулся.
– Мы можем войти, Хара?

– Мы?..

– Э-э... здравствуйте, - выдавил из себя Деян, когда внимание женщины обратилось на него.

– Здравствуйте, - эхом отозвалась она, ступив на полшага за порог, чтобы лучше разглядеть.
– Что вам угодно?

Деян боролся с желанием развернуться и сбежать. Все загодя придуманные фразы вылетели из головы; после слов капитана о "лучшей врачевательнице" он ожидал увидеть старуху. Может, не такую дряхлую, как Сумасшедшая Вильма, но ненамного моложе Шалфаны Догжон и не симпатичнее Горбатой Иллы. Со старухами было легко; он всегда неплохо с ними ладил, даже с выжившими из ума.

Однако Хара приходилась, самое большее, ровесницей Альбуту и была... красива.

Очень странной красотой, но определенно красива. Слишком смуглая кожа не портила впечатления от резких и тонких черт ее лица; редкие морщины и необычно низко, у самых бровей повязанный линялый платок, которым она

убирала волосы, только подчеркивали глубину ее больших темно-карих глаз. Взгляд у нее был пронзительный, умный, настороженный и совсем - нисколечки - не сумасшедший.

– Простите за беспокойство, - овладев собой, заговорил он.
– Госпожа...

– Харрана абан-хо, - прошептал капитан.

– Харрана абан-хо. Я Деян Химжич. Сожалею о необходимости тревожить вас, но обстоятельства вынуждают искать помощи... и капитан был столь любезен, что подсказал мне обратиться к вам.
– Деян постарался, по примеру Голема, придать своему голосу толику княжеской важности и нахальства; получилось плохо.
– Мы можем войти, чтобы продолжить разговор?

Харрана наградила капитана долгим и не слишком-то дружелюбным взглядом, после чего молча посторонилась.

– Никогда прежде не встречал хавбагских женщин?
– шепотом спросил капитан, пока они шли по темному коридору куда-то вглубь дома. Он явно бывал тут раньше, и не раз.

– Не встречал, - лаконично подтвердил Деян; о том, что еще недавно он вообще не знал о существовании такого народа, как хавбаги, он упоминать не стал.

"Хавбаги, значит... Вот они какие", - едва оказавшись на свету, он украдкой снова стал разглядывать хозяйку. В детстве чужеземцы почему-то всегда представлялись ему совсем отличными от простых людей, но, хотя Харрана имела смуглую кожу, она казалась вполне обычной женщиной. Недовольной и встревоженной их внезапным появлением.

– А я прежде не встречала вас в городе, господин Химжич, - с вопросом в голосе сказала она Деяну, подтверждая, что слух у нее столь же хорош, сколь и память.

– Да, я...
– начал Деян, но капитан перебил:

– Все верно, Хара. Он, - капитан мотнул головой в сторону Деяна, - один из тех двоих, о ком я говорил ночью. Мы, видишь, пока застряли тут. По милости второго... моего временного командующего. Господин Ригич набрался вчера так, что сегодня готов протянуть ноги. То ли желудочное кровотечение начинается, то ли еще какая дрянь: головы от подушки оторвать не может, и видок у него - хоронят краше.

Если это и было преувеличением, то очень незначительным.

– Один из тех двоих, - недобро прищурившись, сказала Харрана.
– Тех двоих опасных типов, которых остерегается старый лис-епископ, - так ты вчера говорил, Ранко. А теперь привел одного из них сюда?

Деян хмыкнул; по правде, этот вопрос занимал и его.

– Волк волка чует, Хара, - невозмутимо отозвался капитан.
– Этот - не кусается. И тот - тоже; по крайней мере, сейчас. И он... иной породы, чем Варк или Скряга. Он...

– Шатун, - вырвалось у Деяна. На "не кусается" он решил не обижаться. Ответ капитана своих о резонах явно был не полон, но с этим тем более можно было разобраться позже.
– Помогите ему, госпожа Харрана, прошу.