Алракцитовое сердце
Шрифт:
– Понятно.
– Эльма улыбнулась.
– Что за книги?
– Что-то про чародейство, наверное.
– Будешь смотреть?
– Буду, - с неожиданной для себя уверенностью сказал Деян.
– Но не прямо сейчас.
Ему не хотелось спускаться из живого, дышащего леса в темное и душное подземелье: чудеса могли подождать до ночи.
– Есть еще одно дело, - сказал он, глядя на растущие между камней веснянки - хрупкого, даже робкого вида, но невероятно стойкие бело-голубые цветы - Сходишь со мной, Серая?
К
Последние лучи закатного солнца освещали могилы.
– Я дал зарок: сразу, как вернусь, выбью на камне имя, - объяснил Деян, кладя букет.
– Голем сказал, "Вильма" - это что-то вроде присловья: "Пусть боги смотрят в другую сторону". Или как-то так. Ничего, в общем, плохого. Сейчас по темноте каменотеса из меня не выйдет: так хоть цветы...
– Тебе и не нужно ничего делать: присмотрись-ка получше, - странным голосом сказала Эльма.
Деян прищурился, пытаясь разглядеть надгробие лучше: время, проведенное в ханрумской мэрии за письменным столом, порядком подпортило его зрение, поэтому он совсем не сразу рассмотрел две длинных ровных надписи, идущие наискось через камень.
Мария Владилена Дваржич-Ригич
"Вильма"
– Похоже, Рибен хотел закончить твои дела, - сказала Эльма.
– Но откуда ему знать имя?
– Она дочь его жены, Радмилы, от второго мужа.
– Деян выпрямился. С надписью камень смотрелся куда лучше.
– Мне тоже об этом подумалось, еще в госпитале... Иначе колдовство бы не сработало.
– Колдовство?
– непонимающе нахмурилась Эльма.
– Мы с Големом родня, совсем дальняя, но, если судить по лицу, я много от его деда, моего пра-пращура, перенял, - объяснил Деян.
– А в прошлом сам Голем передал жене часть своей духовной крови, когда та была ужа беременна... Таким образом, мы с Вильмой тоже получаемся как будто родственники: потому она и смогла спасти мне жизнь, когда меня искалечило, а иначе бы ничего не вышло, поскольку по обычной-то крови мы с ней чужие... Дед Големов тут ни причем, поскольку Вильма в Орыжи пришлая. И, значит, кем-то, кроме как дочерью Радмилы, она вряд ли могла быть... Хотя наверняка теперь уже не узнать. Наверное, Голем рассуждал похожим образом. Или, может быть, ему просто нравится так думать?
– Внизу, в кабинете, есть семейный портрет, - задумчиво сказала Эльма.
– Его жена была очень красивой женщиной. Наверное, он сильно любил ее.
– Да, - согласился Деян.
–
Уже в темноте они вернулись к Сердце-горе и по неприметной зачарованной лестнице, начинавшейся прямо среди развалин, спустились вниз. Обжитая орыжцами часть подземелий больше напоминала богатые волковские погреба, чем казематы древнего замка; но другая половина пахла каменной пылью и сказкой, и черные тени прошлого, таясь в неосвещенных углах, тянули к нежданным гостям свои бесплотные руки. Угрожающе и просительно, выжидающе и приветственно, приглашая услышать, увидеть, объять, стать частью сбывшейся– но законченой ли?
– старой легенды...
В галерее рядом с усыпальницей оказалось больше десятка портретов; наверняка Деян cмог узнать лишь Джеба с непривычно ироничным выражением лица и Венжара ен'Гарбдада - почему-то верхом на лошади. Но легко было предположить, что щуплый старик с проницательными глазами - председатель Марфус Дваржич, лысый толстяк в мундире - Влад Бервен; немного обрюзгший человек с мечом в руках у фамильного герба - отец Голема. А рядом, в простой раме, до странного похожий лицом на самого Деяна офицер в зеленом с золотом мундире - дед, князь Микел Ригич. И красивый мужчина в роскошных одеждах на фоне высоких башен далекого города - император Радислав, великий правитель и великий преступник, чье честолюбие стало причиной стольких несчастий.
– Деян, ты уверен, что хочешь остаться в Орыжи?
– спросила Эльма, пока они ходили около картин.
Джибанд - Джеб Ригич - с портрета как будто следил за ними лукавым взглядом.
"Вот каковы настоящие Герои", - подумал Деян.
– "О них не слагают легенд; но в нужный момент они берут судьбу под узцы - и делают то, что нужно. А сами остаются в тени истории: такова их воля. Но не серчай, Джеб: тебе Рибен не даст кануть в забвение. Потому как Голем - вы, двое; так правильно, и против этого не попишешь".
– Подумай еще, - сказала Эльма.
– Все же большой мир...
Говорила она с нарочитым спокойствием; в глазах притаилась тревога.
– Я долго ехал сюда, и наконец я здесь.
– Деян поцеловал ее.
– Да: сейчас я уверен. А потом... Потом будет потом. Как ты сказала когда-то, мы свободные люди; так что захотим или надо будет - уедем. Вместе.
Теперь - он ясно вдруг почувствовал - у него был выбор. И сознавать это было замечательно.
...
Екатерина Годвер aka Ink Visitor,
2015-2017г.г.
Ред. июнь 2018 г.