Алтарь страха (сборник)

Рассел Эрик Фрэнк

— Я бы и сам хотел это узнать.

— Знаешь, что я тебе скажу: смерть — штука вовсе не смешная. Лично мне тоже не смешно. И если уж разговор зашел о ней…

Выхватив трубку изо рта, Армстронг сообщил:

— Я тебе рассказал о восьми погибших. Но может быть, погибли и еще дюжины тех, о ком я просто не знаю. И еще многим предстоит умереть, включая и меня самого! И мне в общем наплевать, веришь ты мне или нет. — Он воткнул трубку в зубы, искривив рот. — И желательно как можно дольше держаться подальше от этой мясорубки.

Они

остановились, подойдя к высокой металлической башне — недостроенной ракете, возвышавшейся темным цилиндрическим монументом. Встающее солнце окрасило один ее бок в розовый цвет. С того времени как Армстронг видел ракету в последний раз, она выросла едва ли на десять футов.

— Сделано мало, — без энтузиазма заметил Куинн. — Как видишь, установили последнее уплотнительное кольцо. Еще четыре таких кольца предстоит установить на носу. Внутри провели небольшие сварочные работы. Половину внутренностей тоже установили.

— Такими темпами она будет готова к стендовым испытаниям лишь после Рождества.

— Я и сам так думаю. Не понимаю, что происходит в Вашингтоне? Они то подгоняют нас, то вяжут по рукам и ногам. Сначала все делалось в лихорадочной спешке, затем работы свернули, оставив нас в подвешенном состоянии. Затем вновь пришпорили, теперь опять свернули. Судя по всему, они сами не знают, нужна им Венера или нет. — Он посмотрел на приятеля, ожидая комментариев, но их не последовало, и он продолжил: — Иногда мне приходит в голову, что среди политических шаек в Вашингтоне идет настоящее сражение «за» и «против» ракет. И у тех и у других хватает власти и влияния, и те и другие пускают в ход все доступные им средства. И здесь, в Нью-Мехико, вдали от центра событий, мы спешим или медлим в зависимости от того, какая сторона в данный момент одерживает верх.

— Ракеты сжирают кучу денег, — успокаивающе произнес Армстронг. — В этом деле они просто чемпионы. А мне еще не приходилось слышать, чтобы какой-нибудь дорогостоящий проект обходился без политической свары. — Он бросил на будущую ракету прощальный взгляд: — Ну, пошли дальше.

Фозергилл оказался в своем кабинете. Лоснящиеся волосы исполнительного директора выглядели так, словно он уложил их месяц назад и больше не трогал. Как обычно, на углу стола красовалась ваза с цветами.

Изобразив радость от встречи, Фозергилл проворковал:

— Опять приехал?

— Я приезжаю и уезжаю. У тебя есть возражения?

— Мне нет дела до твоих перемещений!

— Я рад, что тебе нет до них дела, — сухо высказался Армстронг. — Потому что слишком многих последнее время заботит мою деятельность. И я не испытываю от этого никакого удовольствия.

Фозергилл приоткрыл было рот, но передумал и, ничего не сказав, угрюмо уставился на цветы.

— Я хотел бы тебя кое о чем спросить, — сказал Армстронг.

— Только Бога ради, не начинай с того, на чем мы остановились в прошлый твой приезд. Задержки в строительстве ракеты происходят по тем

же самым причинам, о которых я тебе уже говорил. Больше мне добавить нечего, и, если честно признаться, эта тема мне обрыдла.

— Значит, поговорим о другом. — Армстронг устремил на Фозергилла пристальный взгляд: — Можешь что-нибудь рассказать о ракетах номер девятнадцать и двадцать?

Фозергилл скривился и с невинным видом спросил:

— А кто их строит?

— Именно это я и хотел узнать у тебя. — Посмотрев на свои большие башмаки, Армстронг на минуту задумался, затем спросил: — Хили все еще работает здесь?

— Да.

— А Мюллер, Сентрильо и Жак?

— Да. А в чем дело?

— Если кто-то и собирается подстроить взрыв ракеты, то, скорее всего, именно эти ребята.

— С чего ты взял? — усомнился Фозергилл.

— Тебе приходилось слышать о «Норман-клубе»? — не обращая внимания на вопрос, поинтересовался Армстронг.

— Никогда. А должен был?

— Не обязательно. Как и признаваться в том, что слышал. Мне важна твоя реакция, а не сам ответ.

Вспыхнув, Фозергилл сказал:

— Каждый раз, как ты сюда приезжаешь, ты начинаешь изводить меня какими-то инсинуациями. А ведь я вовсе не обязан отвечать на твои вопросы, ни ложно, ни правдиво. Ты для меня никто.

— Никто, — согласился Армстронг. — И я не собираюсь обращаться за помощью к властям, пока в состоянии управиться сам. — Он улыбнулся, увидев неловкость, отразившуюся на лице чиновника. Поднявшись с кресла, Армстронг двинулся к двери в сопровождении Куинна. — Тем не менее большое спасибо, что уделил мне столько внимания.

Когда они отошли подальше от административного здания, Куинн не выдержал:

— Послушай, что это за ерунда относительно еще двух ракет? Нас опередили? Кто? Русские? Англичане или французы? Кто?

— Дело обстоит так, Джордж, — серьезно заговорил Армстронг. — Кто-то здорово интересуется ракетами номер девятнадцать и двадцать. И получается так, что я вроде бы больше всех должен знать об этих ракетах. И что бы я ни утверждал, убедить людей в обратном мне не удается. Тем не менее я даже не знаю, существуют ли эти ракеты вообще, не говоря уж о том, кто их строит.

— Если они и существуют, то в Европе, — высказал свое мнение Куинн.

— Ну а ко мне-то зачем пристают?

— Понятия не имею. Впрочем, мир — большой сумасшедший дом, ты же знаешь.

— Меня достали — и не только меня, но, скорее всего, и других, неизвестных мне людей — из-за того, что имеются все основания считать эти ракеты американскими!

Проглотив комок в горле, Куинн визгливым голосом возразил:

— Ерунда! Невозможно строить еще две ракеты, чтобы при этом даже слуха не разнеслось. Кроме того, к чему три ракеты? Одну строить здесь и две еще где-то?

— Вот об этом, моя маленькая невинность, кто-то и должен знать. Наверняка Фозергилл!