Алтарь страха (сборник)
Шрифт:
Просматривая последние выпуски «Рекорд», он вдруг широко раскрыл глаза, вглядевшись в утренний выпуск двухдневной давности. Харви Дж. Андерсон возглавлял партию сторонников завоевания Венеры. Андерсон препятствовал деятельности объединения Линдл — Уомерсли. И вот он мертв! Как явствовало из «Рекорд»: «Он ушел неожиданно, но в мире, в возрасте шестидесяти семи лет».
Выйдя из библиотеки, Армстронг позвонил в редакцию «Рекорд».
— Я только что узнал о смерти Харви Андерсона. Не сообщите ли вы мне причину?
Девушка на том конце провода исчезла с экрана, а вскоре
— Вы друг Андерсона?
— У покойников нет друзей.
— Согласен с вами. — Молодой человек глубоко задумался. — Он умер от сердечного приступа.
— А нельзя ли поконкретнее?
Молодой человек с легким раздражением в голосе ответил:
— Порок сердечных клапанов. Он страдал этим заболеванием давно и мог умереть в любой момент.
— Кто это утверждает?
— Послушайте, мистер! Я рассказал вам все, что нам известно. Если вам не нравится, обратитесь к доктору Пойнтеру.
— Именно это я и хотел узнать — кто утверждает, — подчеркнул Армстронг. — Большое спасибо за информацию.
— Всегда рад помочь, — солгал собеседник.
Вернувшись в библиотеку, Армстронг просмотрел медицинский раздел систематизированного телефонного справочника. Доктор Пойнтер там не значился. Пришлось вновь обратиться к телефону. Позвонив в Медицинский центр, он поинтересовался доктором Пойнтером, поставив сто к одному, что в ответ наверняка получит ложь о том, что о таком человеке здесь ничего не известно. В общем, только деньги потеряет. Заставив его прождать минут пять, ему, к полному его изумлению, сообщили, что Пойнтер — это нью-йоркский терапевт и в настоящее время обслуживает сенатора Уомерсли.
Когда Армстронг выходил из телефонной будки, волосы у него на затылке шевелились.
Отложив это дело в сторону до лучших времен, он последний раз обдумал полученную из газет информацию и пришел к выводу, что из всех ярых сторонников запусков ракет наиболее многообещающей фигурой представляется генерал Лютер Грегори. Этого древнего вояку привлекала военная сторона космических завоеваний, та самая сторона, которая заставляла все страны мира участвовать в ракетных экспериментах, несмотря на саботаж и неудачи. Военная ценность космоса не девальвировалась от того, что о ней беспрестанно говорили. Именно она приводила в движение массы людей, которым было наплевать на политические подоплеки и научные изыскания, но которых интересовала лишь собственная шкура. И в конце концов, такая мотивация избавляла генерала от подозрений в безумии.
Если не считать отдельных выходок, генерал Грегори не был замечен в резких кульбитах, совершаемых на политической сцене. Его карьера, речи, личность и отсутствие союзников делали его единственным сенатором, мотивация поступков которого была понятна Армстронгу, пусть и выглядела ненормальной с точки зрения марсиан или псевдомарсиан. Более того, и проживал он в Вашингтоне. Всего лишь в миле от библиотеки.
Через десять минут Армстронг оказался у дома генерала.
Придав изможденному, с седыми усами лицу суровое, властное выражение, старый боевой конь расхаживал взад
Тяжело ступая, Армстронг вошел в комнату и произнес:
— Это большая любезность с вашей стороны, генерал. И я надеюсь, вы не вышвырнете меня вон, не дослушав до конца.
Грегори оценивающе и ободрительно оглядел массивную фигуру собеседника:
— Никакая это не любезность. Просто привык за сорок лет, что ко мне лезут с интервью со всех сторон.
— Тем не менее я вам благодарен.
— Ладно, приятель, не обращай внимания. Если у тебя есть что-то за душой, не таи, выкладывай, и побыстрее.
— Хорошо, генерал. Сложилась отчаянная ситуация, и я вынужден обрушить на вас историю, безумнее которой вам слышать еще не доводилось. Дабы сэкономить ваше время, буду краток. Но прошу лишь об одном.
— О чем же?
— Каким бы абсурдом ни показалось вам услышанное, не отмахивайтесь и не делайте скоропалительных выводов, предварительно не проверив факты, которые я собираюсь вам изложить.
— А какое отношение ваше дело имеет ко мне?
— Вы обладаете той властью, которой нет у меня.
— Таких, как я, с точки зрения обладания властью в этом городе сотни, — заявил генерал. — А у некоторых власти гораздо больше!
— И еще потому, — упрямо продолжал Армстронг, — что вы своей властью пользуетесь, а не злоупотребляете.
— О! — Генерал Грегори снова начал расхаживать по кабинету. Затем глянул на электронные часы и задумчиво произнес: — В свое время я выслушал множество причудливых историй, и сомневаюсь, что ты поведаешь историю еще более экстравагантную. Но приступай, и по возможности короче. — Он остановился: — Но все святые небеса не спасут тебя, если в конце истории ты попытаешься мне что-нибудь продать!
Армстронг улыбнулся.
— Генерал, приходилось ли вам когда-нибудь слышать о «Норман-клубе»? — Он настороженно посмотрел на слушателя.
Никакой особой реакции не последовало. Генерал ненадолго задумался, затем равнодушно сказал:
— Название что-то отдаленно напоминает, но не более. И что с этим «Норман-клубом»?
История заняла целый час, в течение которого генерал слушал не перебивая и не изменяя выражения лица. Вдохновленный Армстронг закончил повествование детальным пересказом прибытия в Вашингтон.
— Теперь судите сами, — заключил он. — Мир разделен по некоему тайному признаку. Мы уже больше не состоим из верующих и неверующих. Из правоверных или еретиков. В силу последствий мифической чистки, а также решения психотрона мы являемся либо нормальными, либо безумцами!
Во время этой филиппики старый генерал не сводил с Армстронга жесткого взгляда. Но на лице его не дрогнул ни один мускул, и оно по-прежнему оставалось бесстрастным.
— Это какая-то фантастика, — заявил он. — Вот мое мнение. Не будем обсуждать правдивость повествования. Но если вы хотите, чтобы я вам поверил, вы должны представить мне серьезнейшие доказательства, а иначе вся ваша история будет выглядеть притянутой за уши. Вы хоть понимаете значение того, что вы мне рассказали?