Алтайская духовная миссия в 1830–1919 годы: структура и деятельность

Крейдун Георгий

В 1893 г. в монастыре, благодаря помощи бывшего начальника миссии архиепископа Казанского Владимира, на новом, более высоком месте было возведено несколько деревянных домов. Там же было начато приготовление к строительству каменного собора [216] . Строительство большого трехпрестольного двухэтажного храма было начато бывшим начальником миссии в 1895 г. в память о своем отце. В нижнем этаже по проекту предполагалось размесить кельи для схимниц. Но в 1897 г. из-за смерти архиепископа Владимира (Петрова) стройка была «заморожена», поскольку основным источником для строительства были личные средства Высокопреосвященнейшего владыки, а собственных средств у монастыря не было.

216

Отчет об Алтайской и Киргизской Миссиях Томской епархии за 1893 год. Томск, 1894. С. 27.

В 1905 г.

строящийся собор по-прежнему стоял в лесах [217] . Епископ Иннокентий предложил настоятельнице обратиться с письмами и воззваниями о пожертвовании к известным ему благотворителям. При участии инспектора Томской семинарии священника П. Сысуева такое воззвание было составлено и напечатано. Вскоре после этого строительные работы возобновились. Никольский каменный собор увенчался куполом в 1909 г. [218] В том же году жителям Паспаула было предложено купить у монастыря сруб старой Никольской деревянной церкви. К 1910 г. здание Никольского собора было вчерне завершено.

217

См.: От Улалы до Чемала и Чопоша: К истории Алтайской миссии. С.5.

218

См.: Отчет об Алтайской Миссии за 1909 год // Томские епархиальные ведомости. 1910. 1 12. С. 490.

Большой каменный собор обошелся монастырю в 100 тыс. руб. Но при этом монастырь не накопил долгов. Это несомненная заслуга «опытности и настойчивости в намеченной цели» игуменьи Серафимы. Приняв монастырь, матушка Серафима сначала освободила от захвата монастырские земли, а также организовала охрану лесных угодий монастыря. Затем она перенесла монастырь на новое, сухое, возвышенное место. Таким образом, при игуменье Серафиме, благодаря вниманию со стороны начальников Алтайской духовной миссии, Улалинский монастырь переживал пору расцвета. В отчете миссии за 1914 г. написано: «Не умерли еще все свидетели основания Николаевского монастыря, как он украсился капитальными домами, сделался религиозным центром нашего края. К престольному празднику монастыря, к 9-му мая, стекаются тысячи богомольцев иногда из других губерний, и вся эта масса поклонников помещается в обширном соборе монастыря, который по размерам и архитектуре является одним из лучших храмов губернии. Влекут сюда богомольцев святыни монастыря» [219] .

219

ГА ТО. Ф. 184. Оп. 1. Д. 25. Л. 26, 27.

Полностью завершить столь внушительную постройку собора монастырю так и не удалось. Не хватило ни времени, ни средств. Остались неосвященными приделы. Кроме того, по воспоминаниям старожила (П. С. Чевалкова) стены дали трещину. Возможно, это произошло из-за ошибки в расчете фундамента или из-за того, что на рубеже веков стройка была «заморожена» на несколько лет.

После революции судьба монастыря и собора повторила судьбу многих церковных сооружений. Уже в середине 1920-х гг. собор был превращен в тюрьму. Впоследствии монастырские храмы были полностью или частично разрушены, а на их месте появились новые тюремные корпуса. Сегодня от монастыря осталось три келейных корпуса, используемых в качестве жилья для местного населения. Особо чтимая монастырская святыня – присланная с Афона икона Святителя Николая Чудотворца – была перенесена в бирюлинский храм, где в то время служил о. Стефан Иванович Чевалков. По рассказам его сына П.С. Чевалкова, в середине 1920-х гг. паломничество к этой иконе продолжалось вплоть до закрытия бирюлинского храма и ареста о. С. Чевалкова и всей его семьи в 1927 г. Арестованных свозили в бывший Улалинский монастырь.

Большая часть насельниц была арестована и переправлена в Бийск. Там, как утверждают старожилы, некоторых монахинь отпустили, а остальных расстреляли. Лишь двоим послушницам удалось дожить до наших дней. Они жили в Горно-Алтайске, тайно молились. А когда пришло время, они создали вокруг себя группу верующих и в конце 1980-х гг. стали активно добиваться открытия православного прихода. Несмотря на многочисленные препятствия, в 1988 г. в Горно-Алтайске было начато строительство храма, в через год от был освящен в честь Преображения Господня. Стала воссоздаваться приходская жизнь.

Такова история еще одной важной составляющей Алтайской духовной миссии – Улалинского женского миссионерского монастыря. Показательно, что этот монастырь создавался на добровольные пожертвования и смог в значительной степени облегчить проблему социального служения Алтайской миссии (обучение детей грамоте и трудовым навыкам, воспитание среди алтайцев навыков христианского образа жизни, попечение о сиротах и престарелых).

Вместе с Центральным Улалинским миссионерским станом обитель играла важную роль в духовном и хозяйственном развитии прилегающих территорий.

Чулышманский Благовещенский мужской монастырь

Чулышманский монастырь основан в 1864 г. Он располагался в юго-восточной части Алтая, в труднодоступном ущелье за Телецким озером. Инициатором и первым ходатаем монастыря был барнаульский купец второй гильдии А. Г. Мальков. Он хлопотал в столице об открытии на Алтае женской общины и мужского монастыря. Инициативу Малькова поддержал инспектор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Владимир (Петров), в будущем начальник Алтайской духовной миссии. Благодаря усилиям о. Владимира, 15 февраля 1864 г. вышло высочайше утвержденное определение Св. Синода об устройстве мужского монастыря за Телецким озером с наименованием Благовещенского.

Первым настоятелем монастыря был назначен преосвященный Иеремия, бывший епископ Нижегородский, проживавший на покое. Престарелому епископу А. Г. Мальков достаточно привлекательно обрисовал жизнь на Алтае. Но владыка Иеремия усомнился в искренности слов Малькова и в итоге отказался от переезда. К сожалению, первому строителю Чулышманского монастыря купцу Малькову не удалось даже минимально обустроить его. И это несмотря на то, что им были собраны немалые пожертвования.

Первым фактическим настоятелем и строителем Благовещенского монастыря стал начальник миссии архимандрит Владимир (Петров), назначенный на эту должность в 1865 г. Оказавшись впервые в Чулышманской долине, он понял крайнюю сложность создания монастыря в столь труднодоступном районе. Туда можно было добраться только двумя дорогами. Первая – сухопутная – труднопроходимая и опасная конная тропа, по которой, по словам миссионера Филарета Синьковского, одинаково тяжело как ехать в седле, так и идти пешком. Другой путь – водный – по беспокойному и непредсказуемому Телецкому озеру. Тем не менее начальник Алтайской миссии не стал отказываться от идеи миссионерского монастыря.

Первыми насельниками монастыря были иеромонах Варсонофий и монах Михаил, приехавшие с Мальковым из Оптиной пустыни. В середине 1870-х – начале 1880-х гг. обитель продолжала испытывать недостаток в насельниках. Были годы, когда в монастыре проживал один насельник – это иеромонах Варсонофий. Человек незаурядный, живя в одиночестве, в тяжелейших условиях, он занимался пчеловодством, писал и публиковал в сборниках Вольного экономического общества свои записки об опытах по пчеловодству в Чулышманской долине [220] .

220

См.: Из духовного наследия алтайских миссионеров. Новосибирск, 2000. С. 246.

До начала ХХ в. хозяйственно-экономическая жизнь монастыря строилась на основе доходов от арендной платы за землю. С учреждением монастыря местное кочевое население оказалось перед выбором: либо покинуть обжитые места, либо остаться на них, но платить монастырю арендную плату. Поскольку ближайшая Чуйская долина была менее богата пастбищами, кочевникам оказалось выгоднее оставаться на прежнем месте [221] . Разумеется, условия аренды далеко не всех устраивали. Наиболее недовольные писали жалобы и прошения о снижении арендной платы [222] . Преосвященный Макарий (Невский), епископ Томский, а ранее – алтайский миссионер, несколько лет проживший в Чулышмане, занимал достаточно твердую позицию. В конце XIX в. в переписке с наместником монастыря иеромонахом Иннокентием он предлагал не снижать арендной платы. В письме владыка Макарий достаточно ясно объясняет свою позицию. Вот некоторые выдержки: «Монастырь не имеет других источников содержания для себя, кроме земли, скота; вынужден отдавать свои угодья арендаторам, но он не допускает к себе арендаторов со стороны, например русских переселенцев. Он отдавал свои земли в пользование: беднейшим – бесплатно, зажиточным – за умеренную цену и, ни в коем случае, ни один из них не доведен до обеднения. Монастырь постоянно имел в виду свою главную задачу в отношении к ним – просвещение учением в вере и приучении к доброй оседлой жизни, стяжания ими для себя пропитания трудом, а не выпрашиванием подаяния, и тем паче воровством» [223] .

221

См.: Потапов Л. П. Очерки по истории алтайцев. М. Л., 1953. С. 316.

222

ЦХАФ АК. Ф. 164. Оп. 1. Д. 158. Л. 29.

223

ЦХАФ АК. Ф. 164. Оп. 1. Д. 52. Л. 115.