Альтер эво
Шрифт:
Но – почему-то нет. Почему-то Майю переполняет не страх, а раздражение.
Какие же они оба идиоты.
Она вскидывает руку, запускает пальцы в волосы и, чтобы успокоиться, массирует себе скальп. Волос, что ли, меньше стало? И почему они такие прямые?
– Слушай-ка, красотка. – Давид медленно поднимается на ноги и делает два шага к ней. – Хорош на меня бочку катить, а? Я тебе – открытая книга. А вот ты – ничего мне не хочешь рассказать?
– Чего, например? – огрызается Майя, глядя на него исподлобья.
Давид, сложив руки на груди, возвышается над ней во весь свой немалый рост, так что приходится
– Когда я выяснял твой адрес, я не нашел информации о работе, – спокойно произносит Давид. – Решил – нормально, значит, ты не работаешь нигде, в молле это не редкость. О других вариантах я не думал.
– Ну и? – Зеркаля его позу, Майя скрещивает на груди руки и расставляет ноги пошире.
– В некоторых случаях на данные о месте работы прозрачность не распространяется. Требования безопасности, ведь так? – Давид слегка наклоняет голову набок и почему-то прибавляет громкости: – Говори, как есть, Майя.
Майя молчит с секунду.
– Ладно. Я работаю в полиции молла.
Давид с шумом выпускает воздух через ноздри и задает вопрос – опять-таки, громче, чем нужно, когда стоишь с человеком нос к носу:
– Это правда? Ты – полли?
– Да, но это не значит…
Майя хочет объяснить, что полиции молла очень-очень далеко до гвардейцев и разведки, объяснить про Лиру и про клиентскую удовлетворенность, рассказать, что основная ее работа заключается в бесконечном выслушивании жалоб, успокаивании истерик, помощи старушкам в поиске дороги домой и обеспечении человеческого лица (подтянутого, привлекательного, в безупречной форме) для инстанции, которая уже давно и более чем эффективно реализует меры пресечения цифровыми руками ИИ.
Но не успевает сказать ни слова. Потому что внезапно Давид начинает орать. Мало того, он с силой толкает Майю в плечо, так что она отступает к стене. Потом разражается долгим ругательством на тему «а я еще тебе помогал» и снова пихает ее. Это настолько дико и ни с чем не сообразно, что Майя даже не пытается увернуться, а только ошеломленно моргает.
Она уже вжата спиной в стену, но Давид продолжает наступать. Он хватает ее за плечи и с силой встряхивает – Майя едва не стукается затылком. Но, видимо, это дает недостаточный выход его ярости, потому что он замахивается правой, и Майя, не думая, ставит блок. С ее весом и телосложением Давида это все равно что пытаться отбить таран для вышибания дверей. Той же рукой Давид хватает ее за ноющее предплечье, упирается левой в стену с другой стороны, поднимает плечи и по-бычьи наклоняет голову, грозно нависая над Майей.
– Набил тебе цену, как мог, – очень отчетливо произносит он голосом на грани шепота, и Майя вдруг осознает, что в такой позиции он еще и заслоняет ее от взгляда с любой стороны. – Дальше сама. Удачи, будь с ним крайне осторожна.
Короткую секунду теплый кокон вокруг его тела еще согревает Майю, а затем Давид гневно бьет основанием ладони в стену рядом с ее головой, отталкивается от стены и решительно отходит в дальнюю часть подвала.
Больше они не разговаривают – вплоть до момента, когда снаружи слышатся шаги, и дверь открывает с пистолетом в руке Оскар. Майя удовлетворенно отмечает его распухшую скулу.
– Ты давай без этого, – маловразумительная фраза, произнесенная хмурым тоном, очевидно,
Каким-то черным ходом Оскар выводит ее на улицу, в свет и прохладу. Майя крутит головой и выясняет, что они оказались у дальней части постройки. Здесь организовано нечто вроде созерцательного садика, который фактически представляет собой одну усыпанную листьями клумбу, у которой стоят три садовых стула и столик. Один из стульев занимает даймё – в накинутом на плечи пальто он сидит спиной к ним.
Сколько они с Давидом провели в подполье, трудно сказать, – часа два, пожалуй, – но даймё за это время успел проголодаться: на столике рядом с ним – блюдо с фруктами и высокий стакан с каким-то изжелта-зеленым соком.
Даймё откусывает от груши.
– Мои люди кое-что выяснили о тебе. Ты из полиции молла.
Да что ты, думает Майя, и трудновато же, наверное, было выяснить, когда Давид орал об этом на весь подвал.
– Это не слишком меня впечатляет, – продолжает даймё. – Насколько я знаком с твоими коллегами, они собственную жопу без геометки не найдут. Хотя и такие контакты в моем деле, безусловно, полезны. Интересно другое.
Не спеша садиться, Майя медленно поворачивается вокруг своей оси. На этот раз Оскар не присутствует при разговоре, но прохаживается поблизости. Из кармана пальто у даймё торчит рукоятка все того же пистолета (а может, и другого, шут их разберет). Майе даже гадать не приходится, сумеет ли она… ну хоть что-нибудь.
– Дело в том, что у меня нет обыкновения отрезать людям носы. Это совершенно не мой почерк, и ни я, ни мои люди ни разу не прибегали к такой мере. Но, признаюсь, сегодня при встрече с нашим Давидом меня посетила такая мысль. Буквально промелькнула – на какую-то долю секунды. Ты никак не могла об этом узнать.
Майя пожимает плечами:
– Я ляпнула наугад.
– Совпадение, – задумчиво кивает даймё. – Возможно. Если так, то дела твои, уж прости за откровенность, плохи.
– А как тут может быть «не так»? – Майя с досадой ловит себя на том, что, похоже, переняла манеру общения Оскара.
– Однажды я встретил человека, который меня поразил, – серьезно произносит даймё, роняя огрызок от груши на клумбу. – А такое случается не часто. У этого человека был мозг искусственного интеллекта – как я его себе представляю. Он видел за пределами видимого. Оценивал происходящее с множества разных сторон, как если бы одно и то же событие могло происходить по-разному. Иногда казалось, что он буквально читает мысли – но, как он объяснил мне, на самом деле это было не так. Просто, в отличие от большинства из нас, он воспринимал историю не как линейную последовательность, а как пучок вероятностей.
Речь у даймё плавная и гладкая, безо всяких там «э-э» или «так скажем». Майя неприязненно думает, что, прежде чем отправиться крошить в гвардии или вынюхивать в разведке, образование он наверняка получил вполне достойное.
– Вы его убили?
Даймё на миллиметр приподнимает одну бровь.
– Я не настолько кровожаден, как тебе, судя по всему, кажется. Почему я должен был его убить? Он показывал мне интересные вещи. Невозможные вещи.
– Вы заставили его работать на себя?