Алу: так плачет ветер
Шрифт:
След слабый, но был. И Магнум мог с уверенностью сказать, что он от волчьей магии. Острой, резкой, наполненной отвращением. Разумеется, кто бы ещё мог так сильно ненавидеть выродка, как не волв? Приучившиеся быть идеальными, самыми сильными во всём, они словно в отместку нередко страдают большими недостатками, в виде отсутствующей ипостаси или дочерей, рожающих от человеческих мужчин проклятых детей.
Помешкав мгновение, Магнум всё же не стал трогать ладонь госпожи Лунар. Было неправильно даже в целях расследования прикасаться без согласия, тем более после того, через что она прошла. Но словно уловив его намерение,
Природа неспособных к обращению изучалась мало, все сходились на вере в то, что Люпус просто за что-то наказывает род, лишая его отпрысков второй ипостаси. Но Магнум в это не верил. Так просто списать всё на разгневавшегося бога. Здесь наверняка существует какая-то закономерность. Он никогда не увлекался этим вопросом, ему хватало собственной сущности для изучения, но он мог сказать, что у всего в мире есть более природная, приземлённая причина.
Ещё было зелье, остатки которого так и остались в его покоях. И ему нужно будет обязательно выяснить, то ли это, о чем он подумал сразу. Если его догадка верна, это могло перевернуть всё с ног на голову.
Так кто же решился провести свой эксперимент в академии, используя выродка из клана Лунар, и то ли это, чем кажется на первый взгляд?
Глядя в бледное узкое лицо, Магнум не нашёл ответа. Он был слишком занят, слишком измотан. Ему катастрофически не хватало времени на свой проект, и опрометчиво уделять внимание ещё и ситуации госпожи Лунар, как бы он ни хотел насолить даксу Георгу. Но что-то не давало ему покоя. Скреблось в его груди, предлагая присмотреться получше, подумать.
Магнум знал, зачем приехал сюда, он даже отчасти пожертвовал своей гордостью, согласившись преподавать волвам. И всё ради достижения цели, которая всё чаще уходила на второй план из-за директрисы или из-за госпожи Лунар. Но несмотря на это, любопытство о причинах, побудивших дакса Георга приютить выродка, никуда не делось.
И, со вздохом подумал Магнум, переводя взгляд на окно, этот выродок — личность, которую он понемногу узнаёт. Госпожа Лунар постепенно обрастает новыми чертами, принимает форму и занимает часть его мыслей.
Она оставалась загадкой: предупредила канема об опасности (солидарность к себе подобному?), не побоялась высказать ему претензии, защищая младшую сестру (глупость или решительность?), извинилась, что перешла черту, хотя он и сам был груб (тайный умысел или искренние сожаления?). Магнум никогда и не пытался быть добрым к волвам. Проще воспринимать их как единое целое, чем копаться в куче навоза, пытаясь отыскать драгоценный камень. А теперь его сбивало с толку поведение госпожи Лунар. Если и следовало думать о ней, то только в качестве ключа к слабости дакса Георга, который может ему рано или поздно понадобиться.
И похитителям лучше держаться подальше от этого ключа.
Магнум покинул лазарет, преисполненный намерений допросить госпожу Лунар, как только она проснется, и вернулся в свои покои. Несмотря на изматывающую ночь и обессиленное дрожащее
Глава десятая
Лазарет я покинула через несколько дней. Учитывая, сколько в меня влили зелий, я могла бы свернуть горы и ещё никогда так хорошо себя не чувствовала. Клара успешно начала сдавать испытания, не отказываясь от мечты поехать в человеческую академию, а отношение к магистру Канему у неё резко изменилось. Магистр тоже перестал срываться на неё. Хрупкое перемирие помогло, потому что даксарра принялась демонстрировать успехи в частичном обращении, и это придало ей уверенности.
Я же была свободна от учебы, поэтому стала больше наблюдать за братьями Норбилами, которые всё чаще оказывались в поле моего зрения. Вели они себя совершенно обычно, бросали едкие комментарии, задирали. Кружили, словно стервятники.
Могла ли я обознаться? В конце концов, что им от меня нужно? Я стала куда внимательней, редко ходила одна и совсем не отпускала Клару от себя. Благо она была занята испытаниями и почти перестала видеться с Руджетом, который всё время держался поблизости и смотрел на неё грустными глазами. Лиркс тоже оставался рядом, бросая на каждого встречного волва подозрительные взгляды. Из-за этого меня наполняли смешанные чувства: от сильного раздражения до благодарности за заботу.
За пять дней до полнолуния состоялось итоговое испытание по частичному обращению. Я с волнением восседала на трибунах и наблюдала, как Клара встает перед магистром с приподнятым подбородком, готовясь сдать практическую часть. Краем глаза я отметила, что он стал выглядеть немного лучше.
— Ну что ж, посмотрим, что вы нам продемонстрируете, — усмехнулся магистр, привставая со стола. — Давайте начнём с руки.
С некоторыми усилиями, но тонкая рука Клары покрылась белой шерстью до локтя, и на ней появились устрашающие когти. По аудитории пронеслись одобрительные шепотки, и Клара солнечно улыбнулась, но под взглядом магистра улыбка быстро растаяла.
— Отлично, с уровнем десятилетки вы справились, — как всегда магистр не скупился на сомнительные комплименты, но мне показалось, что он делает это скорее по привычке, нежели для собственного удовольствия. К тому же Клару это совсем не задело, а, казалось, только подстегнуло. — Теперь перейдём к настоящим испытаниям.
Несмотря на перемирие, он явно оставался пристрастен и заставил Клару обратить по отдельности каждую конечность и в финале — голову. Увы, но отдельно справиться с глазами ей всё же не удалось.
— Садитесь, даксарра Кларисса. Экзамен сдан, — произнес магистр и принялся что-то выводить на бумаге. Клара засияла, бросила на него гордый взгляд и, припрыгивая, вернулась на своё место недалеко от меня, по дороге получая поздравления. Я ободряюще сжала её плечо и заметила на себе взгляд магистра. Смотрел он издевательски, будто спрашивая, всё ли меня устраивает, или я опять брошусь скандалить. Первым порывом было отвернуться, но мне удалось чинно и одобрительно кивнуть, на что он очень тихо фыркнул, а потом вызвал следующего обучающегося.