Алу: так плачет ветер
Шрифт:
Промелькнула и тут же погасла мысль обратиться к магистру Канему. Не стоило беспокоить его ещё больше. И я не была уверена, что хотела с ним сталкиваться в ближайшее время. Он продолжал бросать на меня подозрительные взгляды. Расследование сошло на нет. Конечно, магистр знал, что я солгала, но давить не стал.
Порой я пыталась мысленно представить его вторую ипостась, но обрывала себя. Он был достаточно добр, чтобы отправиться на мои поиски. На этом всё. Мне нужно умерить своё любопытство.
За два дня до полнолуния у меня начался жар. Клара привела лекаря, но тот лишь развел руками и выдал ещё обезболивающих
— На улице очень похолодало, — зашла раскрасневшаяся Клара в комнату с подносом еды, а я тут же скрыла своё страдальческое выражение лица за книгой. — Алу, у тебя ведь завтра день рождения… — она всё говорила, суетясь с принесенным мне ужином и лекарствами. А я вдруг действительно осознала, что завтра не только полнолуние, но ещё и Воющая ночь. Прошло ровно восемнадцать лет с тех пор, как дакс Георг нашёл меня и объявил этот день моим вторым днем рождения.
Чуть позже заглянули Лиркс и близняшки Корнелл, но я уже почти засыпала и едва ли слышала их разговор. Лишь ощутила на своем плече лёгкое и поддерживающее пожатие.
Весь следующий день я провела как в бреду. В груди всё отчаянно горело, мне было нечем дышать и хотелось распахнуть окно, вдохнуть свежего морозного воздуха. Благо Клара ушла на занятия до того, как мне стало совсем невыносимо.
Я переворачивалась на кровати каждую минуту. Меня бросало то в жар, то в холод. Из горла доносились хныкающие звуки, и мне казалось, что каждую кость в моем теле ломит. От отчаяния хотелось завыть, но я лишь прикусывала губы. Мне с трудом удалось добраться до уборной и умыться. Но этого не хватило надолго, и я провалилась в беспокойный сон на несколько часов.
Однако к вечеру мне стало немного лучше и зрение прояснилось. По крайней мере, я могла поддерживать разговор с вернувшейся Кларой.
— Алу, мы едем в Кастелло Марэ! — прощебетала она, ворвавшись в комнату, но тут же застыла, глядя на меня. — Ты выглядишь очень плохо, — прищурилась даксарра и положила руку на мой вспотевший лоб.
— Всё в порядке. Был жар, но теперь мне лучше, — честно призналась я, хотя всё тело продолжало ломить и хотелось постоянно возиться, а не лежать спокойно.
— Может лучше ещё раз показаться целителям? — предложила Клара взволнованно. Но как объяснил мне в своё время мэтр Вульдс, это бесполезно. Мне помогало только особенное зелье, которое я так неосмотрительно разбила при похищении. Вдвойне обидно, что мне так и не удалось отбиться, и я пожертвовала им напрасно.
— Всё в порядке. Не беспокойся, — прохрипела я. — Пройдет полнолуние, и всё кончится.
Клара выглядела так, словно сейчас заплачет. Устроившись у меня в ногах с книгой сказок, она принялась читать. Я была благодарна за такое отвлечение. Это ненадолго вернуло меня в детство, когда я делала то же самое для неё во время болезни. Удивительно, как близко подпускали выродка к единственной даксарре.
Мне пришлось до крови впиться пальцами в ладони, чтобы сдержать стоны боли. Снова стало хуже. Внутри всё горело, хотелось разодрать кожу, выпрыгнуть из неё, зарычать,
Наконец, Клара устала и легла в кровать, когда я заверила её, что всё не так плохо. Вскоре сон сморил её. Последняя неделя прошла для неё тяжело. Она много училась и заботилась обо мне несколько дней. И теперь она спала, завернувшись в одеяло как в кокон. А за окном начинала бушевать Воющая ночь.
Это возникло словно из ниоткуда. Мгновение назад стояла тишина, а потом ветер завыл, пробирая до костей. В бреду мне показалось, что этот звук действительно похож на моё имя.
А потом я почувствовала это… Зов.
Меня едва не выгнуло в постели от его силы. Новая боль прокатилась по телу, уголки глаз намокли от слез, меня словно освежевали, и все мои кости оказались снаружи.
Это чувство показалось знакомым. Я тихо села в постели и тут же согнулась, обнимая свои колени. Дышалось тяжело, я давила хрипы, возникающие в глубине горла. Клара не должна этого увидеть или услышать.
Новый порыв ветра ударил прямо в окно, сотрясая стекло.
«Алу!»
Отбросив одеяло, я поднялась, околдованная воем ветра и светом луны, пробивающимся сквозь тучи и витраж окна. Разум окутал шумный липкий туман, тело двинулось само.
Прочь. Прочь отсюда.
Мне не хватало воздуха, выйдя в коридор моё тело не ощутило холода. У меня была лишь одна цель — выбраться из замка. Выбраться из самой себя.
Прочь.
Часы внизу пробили двенадцать раз, пока я спускалась по лестнице. В замке стояла тишина, все спрятались в комнатах, как и велели предки.
Прогулка в Воющую ночь — не сама лучшая идея. Однажды мне удалось выжить. Убьет ли она меня на этот раз?
Боль яростно царапала грудь изнутри. Мне хотелось холода, хотелось ощутить ветер на своём лице, выбраться из этого склизкого кокона боли и почувствовать свободу. Голос разума уступил месту каким-то иным, древним чувствам, которые заставляли всё моё существо бежать прочь из каменных стен, стремиться к свободе, подпевать ветру, но не своим воем, а тихим лающим плачем, притаившимся где-то глубоко внутри и ждущим своего часа.
Я отварила большие входные двери академии. Порыв ветра заставил меня на мгновение почувствовать себя лучше. Но этого было недостаточно.
Мне нужен лес, холодный снег, завывающий ветер и ледяная луна.
Может быть, тогда где-то в голове и раздался тревожный звон, что я босая, что одета в одну ночную рубашку, но мне было всё равно.
Никто не встретился мне на пути, в эту пору не нашлось глупцов.
Наконец, мои ноги ступили на ледяной снег, но он показался мне мягкой периной, я словно шла по облакам. Одна дорога — в лес, освещаемый полной луной.
Ворота остались позади. Тучи над головой рассеялись, открывая серебристый блеск звёзд. Ветер почти сбивал с ног, трепал подол ночной рубашки, выпустил волосы из косы. Деревья кренились всё ближе к земле с каждым порывом Белого Ветра, особенно неистово оплакивающего свою невесту в этом году.
Я ношу её имя. Не в этом ли заключалась причина моего порыва? Но нет, стоны ветра, хоть и пробирали до глубины души, всё же не были причиной моего поведения. Всё это исходило изнутри. Мне казалось, что нет ничего естественней этого желания — броситься бегом в лес и нестись, пока хватит сил, пока мороз не скуёт льдом дыхание.