Альянс бунта

Харт Калли

Она — мое все.

Впитывая ее, я рассматриваю ее тело, прижатое ко мне. Ее веки трепещут — искусные черные мазки туши на фарфорово-бледной коже. Грудь Элоди поднимается и опускается, ее дыхание учащается, когда я выгибаю спину, подаваясь бедрами вперед, к ее животу, чтобы она могла почувствовать, насколько твердым стал мой член в штанах.

— Ты распадешься части, Малышка Эль, — говорю ей. — Я буду дразнить тебя до тех пор, пока ты не отдашься мне…

— О, боже, пожалуйста, Рэн…

— Я буду брать от тебя все, что захочу. Твою киску. Попку. Твой рот. И ты

позволишь мне, не так ли? Хм? Ты ведь хочешь, чтобы я помог тебе, не так ли? Ты жаждешь этого.

— Да, — шепчет она, задыхаясь. — Да. Да. Да.

Судя по ее остекленевшему взгляду, она входит в то бредовое, отчаянное состояние, когда полностью теряет себя — самое захватывающее, что я когда-либо имел честь наблюдать. Элоди становится своим удовольствием. Ее кожа, такая чувствительная, горит, как пьянящий, головокружительный огонь. Ее внутренности превращаются в жидкость. Она тает, податливая в моих руках, и я делаю то, что сделал бы любой хороший парень: я заставляю ее кончить.

Девушка шипит, когда я скольжу рукой под ее трусики.

Она… такая чертовски мокрая. Ее влага покрывает кончики моих пальцев, когда я томно провожу ими по складкам ее плоти. Девушка восхитительно вздрагивает, глаза закатываются, когда я останавливаюсь, обводя ее клитор, и с ее губ срывается тихий вздох.

БЛЯДЬ.

Я не могу слышать таких звуков, исходящих от этой девушки. Это слишком сильно. Слишком сексуально. Слишком лихорадочно. Слишком, блядь, идеально. Мой член пульсирует, тяжелый, как свинец, между ног, тверже гранита, отчаянно желая, чтобы его трогали, трахали, сосали. Я ускоряю круги, потирая клитор Элоди, оказывая на него чуть большее давление, и ее глаза полностью закрываются, губы приоткрываются, когда она выгибается дугой, немного отводя бедра назад.

— Ты будешь слушаться и дашь мне все, о чем я попрошу, Элоди? — Слова звучат резко, словно скребут по моему горлу; я так чертовски сильно хочу ее, что едва могу говорить.

— Да. — Голос Элоди такой же хриплый.

Я слегка отодвигаюсь назад, кончиками пальцев приближаясь ко входу в ее киску, продолжая дразнить ее.

— Клянешься?

— Да! Да, о боже. Я клянусь! Клянусь.

— Хорошая девочка. — Я вознаграждаю ее, погружая в нее пальцы. Не слишком далеко. Только до первой костяшки указательного пальца, но, должно быть, Элоди это чертовски приятно, потому что она еще сильнее выгибается, втягивая воздух с резким, рваным вдохом.

Я почти сразу же убираю пальцы, и Элоди испускает болезненный стон.

— Монстр, — выдыхает она свое возражение.

— Тиран. Агрессор. Зловредный ублюдок, — добавляю я.

— Такой… чертовски… жестокий.

— Я могу быть гораздо более жестоким.

— Рэн…

Я выдвигаю одно колено вперед, перенося свой вес на нее, затем быстро освобождаю ее руки, и крепко сжимаю ее горло. Глаза Элоди распахиваются еще шире, но в них нет страха. Яростное, необузданное желание светится в ее взгляде, когда она смотрит на меня снизу вверх, ее зрачки расширяются до невероятных размеров. Они говорят то, что она не может сказать: «Я сдаюсь. Я твоя. Делай

со мной все, что хочешь».

Я крепко сжимаю ее горло, перекрывая доступ воздуха. Склонившись над ней, провожу кончиком языка по ее губам, облизывая и пробуя их на вкус.

— Позволь мне показать тебе… насколько… жестоким… я могу быть.

Мои пальцы мокрые. Я легонько провожу ими по скользкому жару Элоди, стискиваю зубы и выдыхаю себе в нос, пока она дергается и бьется в судорогах, ее бедра подрагивают от моих прикосновений.

— Уже чувствуешь головокружение? — мурлычу я.

Она кивает. Когда я провожу подушечкой указательного пальца по ее клитору, все ее тело содрогается, а пятки впиваются в матрас.

— Тебе приятно? — требую я.

Девушка снова кивает, сжимая руками простыни по бокам.

Я ослабляю давление на ее горло. Она тут же делает прерывистый вдох, задыхаясь. Я позволяю ей сделать три полных вдоха, а затем снова усиливаю хватку. Потом приступаю к работе.

Больше никаких легких, неуверенных поглаживаний между ее ног. Я тру ее клитор, маленькими, целенаправленными кругами — темп и давление, которые, как я узнал, понравились Элоди в самый первый раз, когда я трахнул ее. Девушка извивается подо мной, все ее тело раскачивается и подрагивает, реагируя на нарастающее удовольствие. Ее бедра поднимаются вверх, ища еще большего давления моей руки, и я позволяю себе дразнящую улыбку.

— Хочешь трахнуть мою руку, Элоди? — Я грубо целую ее и одобрительно рычу, когда она снова прижимается к моей ладони. — Такая чертовски нуждающаяся? Такая голодная? Так отчаянно хочешь получить от меня больше?

Ей удается издать тихий, настоятельный звук. Я даю ей еще немного кислорода, и моя прекрасная Малышка Эль снова хнычет.

— Ты сводишь меня с ума, — шипит она.

— Еще нет, не свожу. Просто подожди.

Я быстрее двигаю рукой между ее ног.

И перекрываю ей доступ воздуха.

Ее ноги смыкаются, руки цепляются за кровать, за мое бедро, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться. Она вот-вот кончит. Через мгновение. Секунды.

Я убираю руку.

Позволяю ей сделать вдох.

Два вдоха.

Три.

— Черт! — кричит она. — Черт! Пожалуйста, Рэн!

— Терпение. — Не имея своего собственного, я срываю джинсы с ее ног. С ее тела. За ними следуют трусики. — Раздвинь ноги, — приказываю я.

Снова на короткое мгновение провожу пальцами по натянутому пучку нервов на вершине ее бедер, жду, пока девушка сделает глубокий удивленный вдох, а затем снова смыкаю руку вокруг ее горла, одновременно вводя пальцы внутрь.

По лицу Элоди пробегает шок. Ее спина выгибается вверх…

— Хочешь, чтобы я трахал тебя пальцами?

Не в силах сделать ничего другого, она отчаянно кивает.

— Насколько сильно? — спрашиваю я.

Она не может ответить словесно, поэтому за нее отвечает тело. Ее бедра качаются назад, затем подаются вперед; она втирается своей киской в мою руку, стонет, когда трение между нашими телами усиливается. Она так чертовски сильно этого хочет. Я дам ей то, что ей нужно. В конце концов.