Алые перья стрел

Крапивин Владислав Петрович

— Ка… ретами? Но ведь…

— Не спрашивай, Алеша, и не спорь. Тебя просили не удивляться. Ступай… На станции надо быть через два часа.

Алешка спиной отступил к двери.

Дома Алешка спешно собрался в дорогу. Надел старые привычные джинсы, футболку, прихватил курточку. Сунул в карман пару бутербродов. Объяснил заглянувшей в дверь тете Даше:

— Я еду на дачу к мальчику из нашего класса, к Владику Василькову. На два дня…

— А мама разрешила? Она знает?

— Мама мне всегда разрешает… Вернусь послезавтра к четырем.

Как и

говорила кассирша, окраинная улица Дальняя перешла в тропинку, которая тянулась среди луговых трав. Пекло солнце, травы звенели кузнечиками. Порой Алешке казалось, что этот звон превращается в струнную мелодию (Алешка еще не знал, что это исподволь, незаметно, рождается мелодия Дороги). Над головками иван-чая летали бабочки… Алешка шел долго и наконец увидел за макушками трав бревенчатые постройки.

Это были изба с высокой крышей и резными столбиками у крыльца и несколько сараев. Перед сараями тянулись коновязи, к ним привязаны были лошади, стояла пара карет — будто из фильма «Гардемарины, вперед!». Торчали полосатые покосившиеся столбы со стрелками-указателями. На двух столбах, образовывавших нечто вроде ворот, сверху держалась длинная доска-вывеска:

ПОЧТОВАЯ СТАНЦIЯ

К левому столбу прибит был кусок фанеры с объявлением:

Свободныхъ лошадей нетъ.

Сегодня спецобслуживанiе.

Алешка прочитал, нерешительно протоптался у столба и все же вошел.

Толстый усатый дядька в кафтане с поперечными застежками и войлочной шляпе возник у него на пути.

— Тебе чего? Ходют тут, лошадей пугают…

— Мне в Ветрогорск надо… — робко объяснил Алешка.

— Вон чего! Может, тебе еще в Тридесятую республику надо али прямо на Луну?

— Но мне сказали, что…

— Мало чего сказали! Читать не обучен? Там написано: «Спец-об-слуга»…

— А у меня… вот… — Алешка протянул Зеленый билет.

Толстый дядька поменялся в лице, шляпу сдвинул на лоб.

— У-у… во оно чё… — И крикнул, оглянувшись на крыльцо: — Памфилий! Тута, кажись, по твою душу!

Вышедший из избы Памфилий был симпатичнее толстого: молодой, стройный, в похожей на мушкетерскую шляпе, в широком плаще и сапогах с отворотами. Из-за отворота торчало кнутовище.

— Что за крик-тарарам? Лошадей угнали?

— Тут седок объявился, вон… С зеленой, значит, бумагою. Шибко малой только. Но билет по всей форме…

Памфилий подмигнул Алешке:

— Ты, что ли? Вот и ладно, поедем. А то, что малой, дак лошадям только легше… Запряги, душа Пафнутий, Серого да Огонька вон в тот аглицкий экипаж… А вы, непутевые, ступайте сюда! — Эго он окликнул двух мужчин, появившихся на крыльце.

Это были дядьки стандартно-чиновничьего вида. Плотные, с животиками, в очках и твердых фетровых шляпах. С большими портфелями, которые держали у груди. Они подошли. На Пам-филия старались смотреть солидно, однако чувствовалась робость.

— Повезло вам, — сказал Памфилий. — Поедете с этим вот седоком, попутно. Так и быть, доберетесь благодаря ему до своей товарной базы…

— Это

что делается в наше время, — досадливо сказал один чиновник другому. — Мальчишку отправляют в рейс без очереди, как депутата, а нас, с командировками…

— Не просто мальчишку, а с Зеленым билетом, — поубавил их гонор Памфилий. — А вашим командировкам на здешней дороге цена, как билетам на прошлогоднюю ярмарку… Ступайте-ка в карету, пока места не заняты…

Чиновники, соблюдая достоинство, пошли друг за дружкой.

— А мне? — спросил Алешка. — Туда же?

— По правилам оно так. Седоку с таким билетом отдельная мягкая лавка внутри полагается. Да только чего тебе там с этими?.. Может, хочешь со мной на козлах? Окрестности поглядишь, поболтаем…

— Конечно хочу!

Серый и Огонек резво бежали по травянистой дороге. Кругом расстилались луга, лишь вдали темнела кромка леса. Кучевые облака в синеве были похожи на плавучие острова. Их прошивала белая нитка самолетного следа. Алешка, сидя рядом с кучером, смотрел то на эти острова и след, то по сторонам.

— Ну, что? Славно здесь, наверху-то?

— Еще бы!

— Тем, кто внутри, такого простору сроду не увидать…

— Да… А они кто?

— А!.. Случайный народ. Напрашиваются по знакомству. Приходится брать, потому как платят полную стоимость, да еще и сверх того. Деньги-то нужны позарез, иначе лошади с голоду подохнут при нынешних рыночных отношениях…

— А они тоже до Ветрогорска?

— Не-е, высажу на перекрестке, где поворот на ихнюю базу… Да ведь и тебя я до Ветрогорска не довезу, нет туда прямого пути посуху. Довезу до промежуточной станции, там сделаешь пересадку…

— У-у…

— Да не робей! С таким билетом нигде не задержишься…

— А до промежуточной станции далеко?

— Завтра, как солнышко траву высушит, доставлю в аккурат… Кваску хочешь? — Памфилий вытащил нечто вроде стеклянного штофа.

— Ага… Спасибо. А у меня вот, бутерброды есть, с сыром.

— Оно тоже неплохо…

Пожевали, глотнули из штофа.

— На ночевку где остановимся? — спросил Алешка.

— Ночевка мне и лошадкам нашим не положена. Служба такая — в дороге днем и ночью, пока путь не закончен. А ты укладывайся, как тебе способнее. Можешь в карете, там лавка мягкая… да только эти… командировошные… небось храпят, как больные верблюды… Если не боишься, ложись на крыше, там перильца, не скатишься. Я плащ дам, завернешься и шляпу под голову…

— Ура! Я на крышу!…

И вот уже звезды гроздьями покачиваются над Алешкой. Мягко стучат в травянистых колеях копыта, что-то мурлычет и насвистывает неутомимый Памфилий. Звездное пространство такое громадное, какого сроду не увидишь в городе. Звезды спускаются, спускаются, кажется даже, что щекочут щеки. Между звезд появляются перед задремавшим Алешкой видения недавних дней: Маша смеется… Белеют паруса модели… Мальчишки бегут за голубым вертолетом… Стасик бросает с балкона цилиндр… Что-то неслышно говорит Алешке светловолосая внучка старика-сапожника…