Алые птицы

Самохина Анна

– Для того и нужен партнёр, – Вера улыбнулась и перестала раскачиваться. – Чтобы помочь и поддержать, когда дорога становится сложной. Уверена, для меня ты бы сделал то же самое.

– Ради тебя я готов на всё.

– И даже прожить со мной всю жизнь?

Максим засмеялся и не ответил. Вера часто шутила, что ни один мужчина с ней в одном доме не уживётся, и Максим знал, почему. Родись Вера мужчиной, она сорвала бы джекпот этой жизни. Умная, упрямая, старательная, но при этом спокойная и внимательная. Она легко видела и двойное дно, и

даже тройное – её существенной проблемой было то, что она искала мужчину лучше неё самой. Более умного и разностороннего, сдержанного, перспективного. Было ещё много пунктов – гораздо больше, чем мог бы вместить в себя любой живой человек. И явно больше, чем включал в себя Максим.

У Веры было бы блистательное будущее, если бы в свои далёкие шестнадцать она не разочаровалась в справедливости. Она пылала злостью и отчаянием, которые и свели её в конечном счёте туда, где она сейчас оказалась. Далеко не каждый, кто оказывается под влиянием Мстислава, может из-под него выйти.

Максим не переставал задаваться вопросом: что Вера в нём нашла? Но предпочитал не озвучивать его, боясь услышать ответ. Он просто был счастлив, просыпаясь с ней рядом, завтракая и добираясь до работы. Был счастлив их случайным встречам на запасной лестнице мэрии, как нарочно построенной для того, чтобы служить курилкой. Был счастлив возвращаться домой вместе с Верой, разговаривать о вечном и бессмысленном, не переставая восхищаться ею.

– Хочешь, приготовим дома что-нибудь вкусное? – спросил Максим вместо ответа.

Вера кивнула и покрепче ухватилась за верёвки качелей. Тонкое золотое кольцо сверкнуло на солнце, и Максим снова почувствовал прилив удовольствия.

– Могу приготовить жульен с грибами и салатик какой-нибудь, – сказала Вера, подумав.

– Тогда на мне что-нибудь мясное?

– У тебя получается вкусный борщ.

Максим расплылся в улыбке.

– Это потому, что ты не умеешь его готовить?

– Может, и поэтому.

Вера спрыгнула с качелей на полном ходу и направилась в сторону главной аллеи, а Максиму ничего не оставалось, кроме как снова последовать за ней.

* * *

На кухне всегда было тепло. Даже рано утром, когда Максим вставал задолго до зари, именно здесь ему становилось по-домашнему уютно. Может, это из-за тёплых полов, а может потому, что Вера всегда вставала раньше него и уже хлопотала возле плиты. И хотя Максим каждый раз убеждал её поспать подольше, она решительно отказывалась – мол, не спится.

Но сейчас, когда кухня была наполнена светом солнца и золотисто-коричневых глаз Веры, Максиму было вдвойне тепло.

Он поставил бульон вариться, а сам принялся чистить овощи. Вера тем временем достала из холодильника шампиньоны.

– Надо будет новые купить, – заметила она. – Запиши.

– Я запомню.

– Запомнишь, конечно… Если в «Синице» будут хорошие, купи килограмма два, заморозим.

– Они там уже фасованные.

– Тогда купи там, где не фасованные, – Вера поджала губы и раздражённо

посмотрела на Максима. – Ещё лука надо купить. И перец.

Максим кивнул и продолжил чистить картошку. Да, с Верой он определённо был счастлив. Но всё-таки ему не хватало того, что много лет назад у него было и что так безвременно ушло. Максим хотел семью – большую, шумную и дружную.

– Вер, а как ты думаешь… – начал он осторожно, краем глаза следя за реакцией жены. – Что ты думаешь насчёт ребёнка?

Девушка не поменялась в лице, даже движения рук остались такими же плавными и осторожными, когда она промывала листья пекинской капусты.

– Ты знаешь, чего я хочу. Семья и дети – это прекрасно, и в детстве я об этом часто мечтала. Но рожать сейчас, когда мы буквально пленники, по меньшей мере глупо.

– А когда? Он прокандыляет ещё лет двадцать-тридцать, не меньше, так когда нам заводить детей?

– Надеюсь, его уберут раньше. Семёна-то убрали, как видишь.

– Подобраться к Мстиславу намного сложнее.

– Но и к Семёну не легче. Может, в какой-то степени даже сложнее, потому что он всё равно оставляет после себя… Наследство. Кто-то не побоялся. Этого человека я определённо уважаю. Ему хватило сил сделать то, о чём иной раз я боялась даже подумать.

– Это глупо и несправедливо, – Максим покачал головой и бросил нарезанную картошку в кастрюлю с такой силой, что брызги попали ему на лицо. – Убил его кто-то один, а компромат вылезет на всех.

– Может, оно и к лучшему.

Вера скинула капусту в салатник и принялась резать помидоры, половину из которых отправляла в рот. Максим догадался, что она готовила «Цезарь».

– Может. Но если я не успею найти его до того, как всем станет известно о подвигах Мстислава, то полетят головы. В первую очередь – моя.

Девушка ничего не ответила. Да и нечего было: ведь их положение действительно было безвыходным. Вера только мысленно радовалась, что Семёна убили раньше, чем собиралась она.

Каждый, кто попадал под крыло Мстислава, не мог просто так оттуда выйти. Семён был единственным, кому оказалось под силу порвать с грязными делами своего бывшего товарища. Он защитил себя таким количеством мерзких секретов, что никому и в голову не приходило даже косо смотреть на него. «Не буди лихо, пока оно тихо», – думала Вера и уговаривала себя перестать планировать убийства бандитов Птицына. Даже Мстислав обходил Семёна стороной, что уж говорить о других.

Максим понятия не имел, кем был тот герой, который убил Семёна. Кто выложил птичьи крылья за его плечами? Этого человека Максим одновременно и превозносил, и ненавидел. Кто-то был достаточно силён, чтобы не бояться грязной правды, которая наверняка вылезет. Признаться, он значительно пугал Максима – по большей части тем, что тот понятия не имел, на кого думать. Все вели себя как обычно, и с каждым днём ужас от осознания, что убийца может стоять за спиной и готовить новый удар, только креп.