Алый ангел
Шрифт:
– Дайсон не приедет за девушкой, потому что она для него ничего не значит. Вы ведь читали мои доклады?
Фуше слегка поднял брови.
– Конечно, – спокойно ответил он. – И все, что вы писали, подтверждало мои ожидания. – Фуше глубокомысленно кивнул. – Дайсон приедет за ней. Я не сомневаюсь в этом.
Десаз чопорно поднялся.
– Жаль, что вы не посвятили меня в свои планы, – сказал он.
Фуше тоже встал.
– В следующий раз я так и сделаю, – проговорил он с намеком на извинение.
Десаз не был расположен к тому, чтобы его задабривали.
– Могу ли я попросить вас помочь мне добраться до Парижа?
– До Парижа? Зачем?
– Мое
– И хорошо сделано! Но побудьте со мной еще немного. Вы же видите, в каком обществе мне приходится находиться. Вы слишком много знаете. Пока Дайсон не попадется, я бы предпочел, чтобы вы воспользовались гостеприимством замка Шато-Ригон.
Молодой человек был не настолько глуп, чтобы отказываться от подобного приглашения.
Маскарон беспокойно заворочался во сне. Услышав эти тихие тревожные звуки, Габриель отбросила одеяло, встала с соломенного тюфяка и подошла к лежащему на животе дедушке. Им не разрешали пользоваться свечами, но холодный свет восхода уже начал проникать в углы маленькой комнатки.
Маскарон зажмурился, а потом медленно открыл глаза.
– Габриель? – пробормотал он и протянул к ней руку.
Девушка поднесла ее к губам.
– Я здесь, – произнесла Габриель срывающимся от эмоций голосом, а потом сказала немного настойчивее: – Маскарон, у нас мало времени. Доктор вернется с минуты на минуту. Тебя накачивают наркотиками, хороший мой. Ты понимаешь? Они дают тебе опиат. Если бы ты только мог побороть его воздействие, если… – голос девушки оборвался. Все напрасно. Она уже несколько дней сидела с Маскароном взаперти и по-прежнему не знала, что происходит и чего хотят ее похитители. Она понимала, что Десаз соврал ей. Понимала, что ее дом захватила банда головорезов. И наконец, она понимала, что ее дедушка не смертельно болен, как она предположила вначале. Но Габриель не могла понять, зачем притуплять волю и разум Маскарона наркотиками и чего ждут ее похитители.
Только в этот короткий промежуток времени, когда замок просыпался, у нее была возможность свободно поговорить с Маскароном. Скоро придут стражи и этот омерзительный человек, жалкое подобие врача, вольет Маскарону в глотку очередную дозу опиата.
– Маскарон, – стала тормошить дедушку Габриель, – где Голиаф?
Глаза Маскарона широко раскрылись.
– Беги отсюда, пока есть возможность, – произнес он тонким и в то же время хриплым голосом.
Больше он ничего не сказал. Он почти не отвечал на вопросы внучки. Но на этот раз Габриель твердо решила вывести деда из оцепенения. В голосе девушки слышались нотки отчаяния, когда она снова заговорила:
– Сосредоточься, хороший мой. Пожалуйста, если ты знаешь, ради Бога, скажи мне! Что случилось с Голиафом?
Казалось, что-то в ее голосе произвело на Маскарона впечатление. Его глаза сузились, и взгляд стал более сосредоточенным.
– Я послал его назад к тебе.
– Назад? Ты хочешь сказать, что послал его ко мне во второй раз?
Маскарон кивнул.
Габриель почувствовала, что у нее с души упал тяжелый камень.
– Почему, хороший мой, почему?
– Нельзя… доверять… Дайсону, – сказал Маскарон, задыхаясь.
– Почему я не должна доверять своему мужу? – мягко спросила Габриель.
– Аббей, – простонал Маскарон. – Он был в Аббей.
Габриель хотелось бы разгадать эту новую головоломку, но она заметила, что дедушка слабеет. Отбросив мысль об Аббей, девушка взмолилась:
– Нет! Не засыпай! Зачем они
– Приказ Фуше, – прошептал он.
– Фуше? Он здесь?
Маскарон кивнул, и его глаза закрылись. Однако это ужасное имя только добавило отчаяния мольбам Габриель:
– Пожалуйста, дорогой, ты должен сказать мне! Зачем они усыпляют тебя?
Она немного встряхнула дедушку.
Все тело Маскарона задрожало от сильных спазмов, когда он попытался побороть сгущавшуюся тьму беспамятства. Хриплым шепотом он произнес:
– Они знают, что ты не убежишь без меня. А как я могу куда-то сбежать? Спасайся, Ангел, пока не поздно.
Грудная клетка Маскарона поднялась и опустилась от напряжения, с которым пожилой человек проговорил эти несколько слов. Габриель прижала руку ко лбу и, встав перед дедушкой на колени, прошептала:
– Я больше никогда тебя не оставлю, хороший мой. Никогда.
Девушка хотела успокоить его, но Маскарон только сильнее разволновался.
– Уходи! – сказал он, стиснув зубы. – Уходи, пока не поздно.
– Все будет хорошо, – утешала его Габриель. – Мой муж приедет за нами. Он спасет нас обоих.
Глаза Маскарона расширились, а потом закрылись.
– Он еще хуже, чем Фуше, – сказал Маскарон. – Он ненавидит меня, и теперь я знаю почему.
– Что ты такое говоришь?
Когда в замочной скважине звякнул ключ, Маскарон провалился в забытье. Габриель выпрямилась и повернулась к своим тюремщикам. Девушка знала, какой у нее вид в мужском наряде. Целую неделю она ходила и спала в этой одежде. Ей не предлагали переодеться, а она не унизилась бы до того, чтобы попросить о какой-либо услуге. Но, несмотря на внешний вид, Габриель вела себя как герцогиня. Ее голос был таким же властным, как и выражение лица, когда она произнесла:
– Я требую, чтобы вы объяснили, почему меня здесь держат.
Стражи были крепкие, крупного телосложения и легко могли сойти за местных жителей. Но акцент выдавал их. Это были не нормандцы, а отребье из подворотен Парижа. В другой ситуации Габриель испугалась бы их габаритов и свирепых лиц, но в течение недели, которую девушка провела здесь взаперти, стражи относились к ней с почтением, которое, как она думала, внушил им кто-то старший по рангу. Габриель гадала, был ли это Фуше.
Беззубо ухмыльнувшись, страж, который был крупнее, взял девушку за талию и отодвинул в сторону. Габриель не стала сопротивляться или пытаться помешать тому, что, как она знала, должно за этим последовать. Однажды она уже пыталась прибегнуть к силе и поплатилась за ошибку тем, что ее целый день держали отдельно от Маскарона. Девушка больше не хотела навлечь на себя подобное наказание. Но в глазах Габриель вспыхнул огонь, когда с жестяной чашкой в руках в комнату прошаркала сутулая фигура. Врач пришел, чтобы накормить отравой своего пациента.
Габриель стиснула зубы и топнула ногой.
– Ты, убогое подобие человека! – с яростью набросилась на него девушка. – Я бы не доверила тебе лечить и кошку, не говоря о человеке.
Бедняга замешкался и задрожал, но ничего не ответил.
Подстрекаемая его молчанием, Габриель в гневе закричала:
– Ты не врач! Ты не человек! Ты лицемерный малодушный червь! Вот кто ты!
Эта тирада развеселила тюремщиков, и они расхохотались. Габриель перевела на них горящий взгляд. Убийственные проклятия, оригинальные мрачные эпитеты, способные уничтожить насмешников, вскипали у нее на языке. Девушка с трудом проглотила их, напомнив себе, что она герцогиня Дайсон.