Алый цвет зари...

Фадеев Сергей Иванович

— Да, месье.

Послышались звуки шагов, дверь приоткрылась. Елена бочком протиснулась внутрь и распахнула ее пошире, Петр мгновенно впрыгнул в комнату и, выхватив пистолет, решительно сунул его дуло под самый подбородок Стволянинова. И шепотом рявкнул:

— Молчать!

У геммолога глаза полезли на лоб. Не сговариваясь, Петр с Еленой подхватили окаменевшего ученого под мышки, подтащили к кровати и опустили на нее.

— Итак, уважаемый Василий Андреевич, расскажите нам, что вы делаете в этом загадочном местечке?

Стволянинов, надо отдать ему должное, довольно быстро пришел в себя, справившись с изумлением от

вторжения столь неожиданных гостей. Он ответил уже довольно спокойным и деловым тоном:

— Дорогие мои! Я рад видеть вас здесь. Не думайте, что принадлежу к числу ваших недругов. Я даже горжусь вами! Не так легко все было вычислить и пробраться сюда. Петр, я всегда догадывался, что вы на многое способны! А тем более при поддержке такой очаровательной спутницы! — он слегка поклонился Елене. — И уберите, ради бога, пистолет, я терпеть не могу всякого оружия, тем более когда оно направлено на меня! Кричать, звать на помощь я не собираюсь! Более того, я даже готов помогать вам. Да, не стану скрывать, я имею некоторое отношение к хозяину этого замка и к его, гм, скажем так, деятельности. Увы, моя любовь к драгоценным камням позволила, по моей слабости и глупости, втянуть меня в это малоприятное и недостойное дело. Сейчас не время и не место рассказывать, как меня скомпрометировали, а потом затащили в сети. Скажу одно, последнее время я очень тяготился всей этой историей. И даже искренне рад, что она вроде бы подходит к своему логическому финалу. Я готов вам помогать во всем!

Петр молча слушал монолог Стволянинова, прикидывая, можно ли верить его словам. Василий Андреевич вроде бы говорил искренне, убежденно, но убирать пистолет Петр все же не торопился.

— Итак, судя по вашим словам, вы в курсе деятельности организации, которая присвоила принадлежащее мне кольцо, не так ли?! — спросил он.

— Да, да, в курсе. Кольцо сейчас находится в сейфе у Кристофера, одного из руководителей Ордена. Это на третьем этаже. Туда спокойно можно пройти, охраны внутри здания нет. Я покажу, покажу, — чуть суетливо и с показной готовностью затараторил Смолянинов.

— Ну, что скажешь, Лена, поверим мы этому господину или нет? — осведомился у девушки Вихрев.

— Я не очень верить этот господин, — тут же отозвалась она.

— И меня тоже сомнения гложут, — задумчиво проговорил Петр.

— Друзья, уверяю вас, мне давно в тягость эта связь с Орденом. Вы даже не догадываетесь, какая гора сейчас у меня с плеч свалилась. Ваш визит — это начало развязки. Я наконец смогу выйти из этой бесчестной и грязной игры! Я готов во всем помогать вам! Господи, я так счастлив, что вы здесь! Верьте мне!

Петр прекрасно понимал, что содействие Стволянинова сильно облегчит решение стоящей перед ними непростой задачи. И понял, что придется рискнуть.

— Что ж, Василий Андреевич, ваша судьба в ваших руках. Поможете нам — спасибо скажем, предадите — пулю схлопочете! Да, и рано или поздно судить вас будут! Этот ваш Орден долго не просуществует. Полиции, смею вас заверить, о нем известно. Возможно, они за вами всеми следят! Понятно?

— Ну разумеется, разумеется, понятно, — поспешно пробормотал Стволянинов.

— Придется нам рискнуть, Лена! Иначе мы с тобой здесь ничего не найдем да еще и в ловушке окажемся!

— Правильно, Петья. Пошли!

— Господин Стволянинов, вы идете первым, мы чуть сзади. Мы — ваши гости, держитесь спокойно и непринужденно, если кого-то

встретим. Без глупостей! Пистолет у меня в кармане, выстрелить я при всех обстоятельствах успею! И с такого расстояния не промахнусь, будьте уверены!

Стволянинов встал с кровати, Петр выглянул в коридор — ни души. И странная процессия — геммолог впереди, а Петр с Еленой чуть сзади — гуськом двинулась к лестнице, ведущей на третий этаж.

Кристофер удивился, услышав стук в дверь. «Кто бы это мог быть, ведь уже поздно?» — подумал он. Но все же крикнул: «Войдите!», поскольку терпеть не мог откладывать на завтра дела, какими бы неприятными они ни оказались.

Дверь резко и широко распахнулась, и на пороге возникла фигура Стволянинова. Но не успел Кристофер удивиться, как в зал ворвались еще два человека с пистолетами в руках. Вот к подобному повороту Кристофер был явно не готов.

— Базиль! Да как вы смеете! — только и успел крикнуть он по-французски. Быстро подскочившая к нему Елена очень ловко и профессионально вырубила его ударом ребра ладони по горлу.

Петр в изумлении уставился на нее. Однако времени на эмоции у него не было, и поэтому, обращаясь к Стволянинову, он быстро спросил:

— Где кольцо? Где сейф?

Побледневший как мел геммолог заплетающимся языком поспешно и невнятно выдавил из себя:

— Н-н-не… знаю. Где-то здесь. Клянусь, м-м-мне больше ничего не известно!

— Ясно. Надо привести этого господина в чувство!

— Через три минута он есть в сознании! — спокойно и деловито заметила Елена.

Внешне она тоже как-то неуловимо изменилась. Выглядела раскрепощенной и одновременно собранной и как-то по-военному подтянутой, готовой к действию. Эти перемены в подруге встревожили Петра. Он бросал в сторону возлюбленной озадаченные взгляды, но пока молчал.

И тем не менее Елена оказалась права, Кристофер пошевелился и застонал, а потом открыл глаза.

— Кто вы? — прошептал он по-французски.

Петр выразительно посмотрел на Елену.

— От вас нам нужно кольцо с рубином! И только! — четко произнесла девушка на французском языке. И быстро перевела для Петра смысл фразы.

— Я его вам не отдам!

— Еще как отдадите! — уверенно заявила Елена.

— Нет!

И тут Елена ловко наотмашь ударила мужчину. Тот громко вскрикнул от боли.

Петр опять бросил на девушку полный изумления взгляд — Елена умела допрашивать с пристрастием…

— Говорите!

— Я вам ничего не скажу! Кругом мои люди! Вы еще пожалеете о том, что били меня!

Глава сорок третья

Вот уж воистину пришла беда, откуда не ждали. Крымская война началась для России неожиданно и неудачно. Казалось, еще совсем недавно сто пятидесяти тысячное войско генерала графа Паскевича по приказу Николая I жестоко подавило восстание венгров 1848 года, направленное против владычества Австрии. Гордость мадьярских гонведов (honved — по-венгерски защитник Отечества) — великий венгерский поэт Шандор Петефи погиб под копытами скакунов отчаянных русских казаков-кавалеристов, провидчески предсказав свою смерть в одном из стихотворений. «Пусть кони, вас к победе мча, меня растопчут сгоряча». От бесстрашного стихотворца не осталось даже клочка мундира! Ведь он со своей шашечкой отважно поскакал прямо навстречу казачьей лаве. Венгры были разбиты наголову.