Алый флаг Аквилонии Спасите наши души

Михайловский Александр Борисович

– Передай Фену, что завтра мы уходим в поход и больше не вернемся, - сказал я.
– Если он хочет, то его люди могут пойти до своей прежней стоянки вместе с нами, а если нет, то пусть трогаются в путь позже, примерно через две руки дней, когда мы уже покончим с британской заразой.

– Мы идем бить британес?
– спросила Наталья.

– Да, - сказал я, - а оттуда сразу в Аквилонию; большой корабль, который за нами послали, уже в пути.

– Аквилония - это хорошо, - сказала Наталья.
– Я иду говорить вождю Фену твои слова.

Кстати, Фен, который

в своем клане вообще никак не воспринимал женское население, Наталью выслушивал со всевозможным вниманием. Но никакого секрета в этом не было, ибо она ничего не говорила от себя, а только передавала ему мои распоряжения.

Потом я подозвал к себе вахмистра Терехова и сказал:

– Значит, так, Яков Николаевич. Ваше благородие я до особого распоряжения отдал лейтенанту Гаврилову в ученики командира, так что теперь вся полнота власти в кавалерийском взводе принадлежит именно вам, как человеку наиболее многоопытному и пользующемуся доверием своих бойцов. Надеюсь, я не пожалею о своем решении.

– Не извольте беспокоиться, Николай Иванович, мы вас не подведем, - ответил тот, огладив свои роскошные усы.
– За то время, пока мы тут с вами, ни от вас, ни от ваших товарищей никто из наших гусар не слышал ни одного злого слова, ну и мы, соответственно, к вам со всей ответственностью и старанием. Только вот братцы интересуются, неужто в ентой Аквилонии все будет так же, как здесь, когда мы люди, а не двуногая скотина?

– Там, Яков Николаевич, ждут любых людей, - сказал я, - а особенно русских, но только тех, которые не делят людей на бар и холопов. Так что можете не беспокоиться, человеческого достоинства никто у вас не отнимет, вы только службу свою несите как положено. Ну а тех людей, которые могут посчитать вас быдлом, аквилонцы или постараются перевоспитать, или выведут в расход по первой категории, ибо даже одна такая паршивая овца способна испортить все их стадо. Так и передайте своим людям.

– Так точно, господин капитан-лейтенант, - козырнул Терехов, - передам братцам все в точности. Разрешите идти?

– Идите, Яков Николаевич!

С этого момента, когда все слова были сказаны, оставалось только действовать.

Часть 28

Конец Нью-Норфолка

10 мая 3-го года Миссии. Пятница. Полдень. Галлиполийский полуостров, Долина Анафарта, британская колония «Нью-Норфолк».

Губернатор колонии полковник Горацио Проктор-Бошамп

Шел восемнадцатый день с момента основания колонии. Полковник был вынужден признать, что за это время не сделано почти ничего, и запланированный замок, грозно возвышающийся над окрестностями, в настоящий момент остается лишь мечтой. Ров вокруг «высоты 60» не выкопан, и даже эскарп еще лишь намечен; рыть колодец, обязательную принадлежность любого замка, и не начинали, о частоколе еще не было и речи. Пока на вершине холма вырубался лес, временное поселение, представляющее собой навесы от дождя и солнца, кое-как связанные из жердей сыромятными ремнями,

расположилось у небольшой речушки, протекавшей у его подножья.

Для работ по обустройству колонии разошедшимся по окрестностям британским солдатам удалось наловить чуть больше сотни грязных скво, и вдвое меньше - подростков обоих полов. Слишком редким было местное население, а их стоянки находились друг от друга в целых днях пути. При этом некоторые из наловленных аборигенов уже умерли от тяжелого труда и плохого обращения, и сколько их точно осталось в живых, знал только управляющий колонией капитан Фрэнк Бек, а полковник Проктор-Бошамп такими мелочами себе голову не забивал.

Гораздо хуже было то, что куда-то запропастился взвод лейтенанта Тейлора, направленный к южной оконечности Галлиполийского полуострова наловить рабочей силы и проверить, нет ли там других пропавших частей из британского контингента. Когда вышли все сроки, а Тейлор так и не вернулся, полковник отправил по следам пропавшего взвода отряд второго (младшего) лейтенанта Лесли Карпентера, одного из самых успешных и безжалостных к аборигенам британских офицеров. И вот сегодня спасательная экспедиция вернулась, причем солдаты и их командир были мрачны, будто побывали в гостях у самого Сатаны.

– Сэр, - сказал второй лейтенант Карпентер, ввалившись под командирский навес, - взвода бедняги Тейлора больше нет. Британские солдаты были убиты самым безжалостным образом, раздеты догола и брошены на съедение диким зверям. В том месте, где это случилось, нам удалось найти обглоданные трупы, двадцать один смертный жетон, и ничего из имевшегося при парнях оружия или снаряжения. Эти вещи их убийцы унесли с собой все без остатка.

Услышав такую шокирующую новость, полковник Проктор-Бошамп вскочил с дубовой колоды, на которой восседал будто монарх на троне, и, загораясь гневом, прорычал:

– Лесли, вы думаете, что это сделали аборигены?

– Совсем нет, сэр!
– ответил второй лейтенант, вытянувшись перед полковником в струнку.
– Это сделали такие же, как и мы, белые цивилизованные люди. Наши товарищи были застрелены из огнестрельного оружия, а потом безжалостно добиты выстрелами в голову. Местные дикари так не умеют. Они вообще не знают, что такое война. Вот что мы там нашли...

С этими словами Лесли Карпентер вытащил из кармана бриджей горсть стреляных гильз (по большей части от девятимиллиметрового германского пистолета «парабеллум»), среди которых была и пара штук от русской винтовки «мосина».

– Срань Господня!
– только и смог произнести ошеломленный полковник Проктор-Бошамп.

– Мы не нашли ни одной гильзы от британской винтовки или револьвера, - хладнокровно продолжил свой рассказ второй лейтенант Карпентер, - а это значит, наши парни были застигнуты врасплох и погибли прежде, чем смогли оказать сопротивление своим убийцам. А еще мы не обнаружили жетона лейтенанта Тейлора, да и количество тел на одно меньше, чем полная численность его отряда. Наверняка нападавшие его схватили, пытали и увели с собой, чтобы убить где-нибудь в другом месте.