Алый шелк соблазна
Шрифт:
– Марк, последствия будут ужасны. Ты помнишь, что было, когда ты влез на помост в Грин-парке? А сейчас еще хуже. Я не могу позволить тебе рисковать жизнью и свободой. Я сама не могу понять, почему согласилась, почему поверила, что все обойдется.
– Ох, Порция… – вздохнул Марк. – Потому тебя и похитили, умыкнули, украли, называй это, как хочешь, чтобы ни мой риск, ни твои решения от тебя не зависели. Я не вхожу в круг тех, о ком ты обязана заботиться. Я – не объект благотворительности. Пожалуйста, не мучай из-за
– Но, Марк…
– Хочешь, я тебя поцелую? – В глазах Марка играли веселые искорки.
– Что ты имеешь в виду? – испуганно прошептала Порция.
Марк выпрямился на сиденье.
– Нет-нет! – все так же шепотом воскликнула Порция. – Не целуй меня! Нельзя! – Она отшатнулась и плотнее завернулась в плащ, как будто он мог ее защитить.
Марк внимательно посмотрел ей в глаза, что-то прочел в них и растянул губы в самоуверенной мужской усмешке.
– Тогда сиди тихо, иначе мне придется тебя изнасиловать.
Марк притворился, что заснул. Так будет лучше всего. Если Порция увидит, что он не спит, она снова начнет осыпать его вопросами, упреками, уговорами. Он уже пытался образумить ее. Тщетно. В конце концов, он ведь спас ее мать! И будучи очень покладистым похитителем, согласился прихватить в дорогу и горничную, хотя она очень мешала соблазнить Порцию прямо в карете.
Порция никак не унималась, пока он не пригрозил ей поцелуем, а ведь именно о поцелуе оба мечтали. Марк улыбнулся.
– Я видела, видела! – с триумфом воскликнула Порция. – Ты вовсе не спишь.
– Скоро надо менять лошадей.
– А мы собираемся где-нибудь остановиться?
– Тебя, очевидно, редко похищают. Обычно похитители и их жертвы не обедают в придорожных трактирах и не ночуют с удобствами во время бегства.
– За нами будет погоня, – возразила Порция слегка охрипшим голосом. – Ты не знаешь Арнольда. Он может быть очень настырным, если дело идет о его интересах. Тебя бросят в тюрьму.
– Не в первый раз, если помнишь, – с ухмылкой отозвался Марк.
Порция внимательно смотрела на него.
– Марк, зачем ты это делаешь? Мы же договорились, что между нами все кончено. Мы оба согласились.
– Я передумал, – лениво протянул он.
– Ты должен позволить мне вернуться. Ну, пожалуйста. Если нас поймают вдвоем, тебя арестуют. Тебя могут даже повесить!
В голосе Порции звучали такое беспокойство и такой страх, что Марк был тронут, но он не собирался менять своего решения.
– Порция…
И тут Хетти открыла глаза.
– Дорогая, куда нам возвращаться? К Гиллингемам? К королеве? Они вас не любят. А этот… этот любит.
– Хетти! – воскликнула Порция. – Ах ты, негодница! Ты на чьей стороне?
– Я всегда на вашей стороне, – с необычной твердостью ответила Хетти.
Порция,
– Со мной ты будешь в безопасности, – произнес наконец Марк. – Хетти права. Я люблю тебя. Думаю, что люблю. Во всяком случае, с другими женщинами я никогда ничего подобного не испытывал.
– Ты просто ужасен! – возмущенно заявила Порция. – И сколько их было, этих других женщин?
– Порция, я могу сделать тебя счастливой. Конечно, ты больше не будешь любимицей толпы, но ты будешь моей.
– Марк, на мне бальное платье. На мне медальон с портретом моего покойного мужа и прядью его волос. При мне нет ни багажа, ни денег. Нельзя же забрать женщину прямо с улицы, без единой вещи, без гребня, без смены одежды, и ожидать, что она будет счастлива.
– Что за медальон? – требовательно спросил Марк, не обращая внимания на все остальное.
Порция приподняла его из впадинки между грудями. Марк, хмурясь, протянул руку. Порция на секунду задумалась, потом расстегнула замочек и передала медальон Марку. Она думала, что он рассмотрит его и отдаст обратно, но вместо этого Марк опустил стекло и вышвырнул медальон наружу.
– Вот и об этом тебе больше нечего беспокоиться, – с триумфом провозгласил он.
– Марк! – слезно проговорила Порция.
Он вздохнул, протянул руки, подхватил ее с сиденья и усадил к себе на колени, не обращая внимания на бесконечные волны лавандового шелка. Она не сопротивлялась, но и не припала доверчиво к его груди, как хотелось бы Марку. Вместо этого Порция выпрямила спину и сидела твердая и непреклонная.
Марк взял осторожно ее руки и заговорил мягким, вкрадчивым тоном:
– Порция, он умер, ушел. Теперь ты со мной. Я хочу провести с тобой всю жизнь. Неужели это для тебя ничего не значит? Неужели ты хочешь остаться в обществе, которое больше всего ценит локон волос в твоем медальоне? Ведь до тебя самой им нет никакого дела. Это же ненормально, Порция. Ты молодая, красивая. Ты должна жить полной жизнью.
– С тобой? – спросила она, пытаясь высвободить свои руки.
– Конечно, со мной. С кем же еще?
– Нас найдут.
– К тому времени будет уже поздно, – с хитрой усмешкой сказал он.
– Марк, ты сам не знаешь, что делаешь. Нельзя поступать так, как хочется. Существуют правила. Законы!
Разумеется, Марк все знал, он понимал опасность своего положения и был готов лицом к лицу встретить эту опасность. Порция стоит любого риска. Марк, как и его тетка Минни Давелл, был оптимистом. Он считал, что если верить в себя и полагаться на голос инстинкта, то все уладится само собой. А в себя он верил всегда. Почему же Порция этого не может?