Амаль и синяя роза

Лантана Анеле

– В России, говорят, в этом году лето будет дождливое, – сказала Карина. – Будешь ходить с ним и вспоминать обо мне.

– Я и так тебя часто вспоминаю, – улыбнулась я. – Не потому, что ты мне даришь такие роскошные подарки, а потому, что ты очень хорошая.

– Наташа, – обратилась тётка к сестре, – а что же ты стоишь, как истукан? Неужели не интересно, что я купила тебе?

– Конечно, интересно, – кивнула сестра и, медленно подойдя к Карине, взяла из её рук красную коробку. Потом она слегка испуганно взглянула на отца, как бы спросив молча, можно открыть её или нет. Усмехнувшись, он

сказал:

– Не бойся, открывай.

Наташа открыла коробку и вытащила из неё деревянную резную шкатулку.

– Она очень красивая, спасибо, – поблагодарила сестра гостью.

– Будешь хранить в ней свои украшения. Ну или что-нибудь другое, что захочешь.

Когда мы все были за накрытым мамой столом и гостья, постоянно держа в руке бокал вина, рассказывала нам чуть ли не десятую историю из своей жизни за границей, папа подозвал нас с сестрой к себе и тихо спросил:

– Вы же не забыли о том, что должны сделать сегодня?

Мы молча кивнули и пошли в свою комнату, где на тумбочке у моей кровати лежал медальон. Я сунула его в карман платья, после чего мы отправились к месту, где нашли этот волшебный предмет. Честно говоря, мне не хотелось расставаться с ним, несмотря на то, что он доставил всей нашей семье немало переживаний, а в особенности Наташе. Наверно, нет ничего удивительного в том, что я предпочитала волнения и потрясения спокойной, размеренной, короче говоря, скучной жизни. Для меня медальон был словно глоток наичистейшего воздуха в этом загрязнённом мире. О чём думала Наташа, я не могла знать, ведь она со мной не разговаривала почти как сутки, но я догадывалась, что она уже мечтает поскорее избавиться от медальона.

– Может быть, – чуть слышно сказала я, – выбросив медальон, всё станет по-прежнему, все Никиты разлюбят тебя? Ведь ты уже не будешь владелицей медальона, его найдёт другой человек.

– Будем надеяться на лучшее, – вздохнула сестра.

Быстрым шагом мы шли к тому злополучному кафе, но оказавшись прямо у входа, вдруг остановились.

– Почему мы не заходим внутрь? – спросила я.

– Мне страшно, – ответила сестра. – Не знаю, почему, но страшно.

Простояв ещё полминуты перед дверью, мы всё-таки решились войти. Посетители кафе нас по-прежнему не настораживали, это были обычные люди, подобных которым мы встречали по сотне раз в день. Барная стойка и стулья подле неё остались неизменными, а вот кто действительно шокировал нас, так это бармен, заставивший нас в прошлый раз забрать с собой медальон. Некогда молодой человек с красивым лицом и смоляными волосами стал седым сморщенным стариком. Сначала мы с Наташей подумали, что тот юноша и этот милый старикашка – два разных бармена, но приблизившись к стойке и хорошо разглядев его, мы поняли, что это тот самый человек, который ещё недавно пристально глядел нам в глаза и грозился вызвать на нас полицию.

Сев за барную стойку, я аккуратно вытащила из кармана медальон, а потом бросила его под стул. Потом, чтобы развеять сомнения насчёт бармена, я спросила у него:

– Простите, а вы работали здесь в четверг?

– Я тут работаю всегда, – с улыбкой ответил он.

– Ого! Вы так быстро постарели.

Старик нахмурился. Очевидно, я его оскорбила.

– Вот что, проваливайте

отсюда, – отрезал он. – И медальон свой забирайте!

– Какой медальон, – якобы не понимая, спросила я.

– Тот, что валяется под вашим стулом.

– Нет, нет, – помотала головой я. – Это не наше.

– Ваше, – запротестовал бармен, но мы с сестрой, не обращая на него внимания, направились к выходу. Мы уже надеялись покинуть это кафе, и забыть обо всех чудесах, связанных с ним, как страшный сон. Но не тут-то было. Едва мы не переступили порог кафе, как к нам подбежали все посетители, которые стали похожи на психически больных людей. Одни загораживали нам дверь, крича «не пустим», другие становились перед нами на колени и умоляли забрать медальон. Затем бармен подошёл к нам, держа в руке эту вещицу, и сам бросил её мне в карман, и после этого посетители вернулись за свои столики, а бармен – за стойку. Мы были так напуганы происходящим, что поспешили покинуть кафе даже с ненужным нам медальоном.

– Какой ужас, – сказала Наташа уже на улице. – Что-то странное с нами происходит. И зачем мы связывались с этим кафе?

Я вытащила из кармана медальон и, разочарованно вздохнув, повесила его себе на шею. И тут же он открылся и из него выпала бумажка, на которой было написано: «Отныне ты владелица медальона. Это означает, что он исполнит одно любое твоё желание. Напиши его на обратной стороне этого листа, вложи лист обратно в медальон и закрой его. В тот же миг твоё желание непременно исполнится».

– Юля, – сказала взволнованно сестра, – умоляю, не повторяй моих ошибок. Не загадывай желание, иначе будешь жалеть об этом до конца жизни.

– Дурочка, – засмеялась я, – это же наш шанс. Я напишу на бумажке, что хочу, чтобы тебя разлюбили все Никиты, кроме Кудряшова. И тогда всё будет хорошо. Вот только… медальон надо надёжно спрятать, чтобы папа не нашёл.

– Нет, ты напишешь: «Хочу, чтобы Наташу разлюбили все Никиты. Все, без исключения». Так будет честно… и мне спокойнее.

– Понимаю, – прошептала я. – Я сделаю так, как ты сказала.

Вечером Карина покинула нас, потому что, как она объяснила, ей хотелось навестить ещё множество людей в родном краю, по которым она скучала целый год, пока отсутствовала здесь. Так что в нашем доме стало тихо и спокойно, как раньше. Мы с сестрой солгали родителям о том, что избавились от медальона. Нам было страшно заходить в дом с этой вещицей, ведь отец мог взять и проверить карманы. К счастью, он этого не сделал. Зайдя в комнату, мы сразу же стали думать, куда спрятать медальон так, чтобы папа его не нашёл. В итоге мы решили схоронить его в шкатулке с бижутерией, хранившейся в нижнем ящике тумбочки. Но прежде, чем это сделать, я закрыла на засов дверь в комнату, чтобы родители, не дай бог, не зашли, села за письменный стол, положив на него медальон, и, развернув бумажечку, стала писать своё желание, точнее, желание сестры: «Хочу, чтобы Наташу разлюбили все Никиты». Ах, как мне хотелось дописать: «Кроме Кудряшова». Но рука не повернулась это сделать, в итоге я поставила точку в конце предложения, свернула бумажку в трубочку, вложила её в медальон и закрыла его. После этого я повернулась на стуле к читающей учебник литературы сестре и сказала:

Конец ознакомительного фрагмента.