Амазонка пустыни
Шрифт:
Был молчалив Иван Павлович еще и потому, что все сильнее захватывала его привязанность к Фанни и он не знал, что ему делать. Отдаться ли этому чувству и плыть в сладостной истоме мечтаний и соблазнительных грез по течению или гнать их от себя и смотреть, как раньше, су-ровым взглядом осуждения и на ее лихо заломленную набок кабардинскую шапку, и на винтовку за плечами, и на всю ее мальчишескую ухватку…
Фанни с беззаботностью юности наслаждалась пу-тешествием в полной мере. Стряхнув призрак начинав-шегося увлечения Васенькой, испытывая к нему только отвращение и жалость, она снова стала тем веселым, беззаботным мальчишкой, каким была,
— Вот по лошади, Герасим Карпович, не могу стре-лять. И чувствую, что попала бы, — говорила она, — а душа не налегает, не могу. Что по человеку, что по ло-шади — не хватает духа.
Гараська был искренно, по-стариковски, рыцарски увлечен Фанни. И старый, и малый оглашали пустыню веселыми голосами.
— А я вам, погодите, Феодосия Николаевна, живую лошадь поймаю.
И если бы не Иван Павлович, старик устроил бы с ка-заками, калмыком и Фанни настоящую охоту, бросил бы дорогу и увлекся бы в сторону, на юг, дня на три, туда, где было много диких лошадей.
Иван Павлович не позволил этого. И Гараська тру-нил над ним.
— Кто из нас старик, брат Иван, я или ты, ей-Богу, не пойму. Ведь эдакий случай! Табуны их тут, я же знаю! С места не сойти, тут на юг, на верст сто, не больше. Ах, да и богато же там зверем и птицей, и лошадью богато! Ну и места там! Махнем, Иван! А?.. Ну, его к Богу! Казаки довезут, — махал он рукой в сторону Васеньки.
— Дядя Ваня… Ведь, правда, можно?.. Теперь уже безопасно.
Но верный офицерскому долгу, Иван Павлович все шел и шел упорно на север и с удовольствием видел, как темные склоны и закутанная густыми тучками вершина Хан-Тенгри становились ближе.
«Только не перегородили бы дорогу, не устроили бы засады», — с тревогой думал он, уходя из степи и подни-маясь на песчаные склоны гор. |
XXIX
Погоня приближалась. С полуподъема, когда во время передышки оглянулись назад, чтобы еще раз по-любоваться прекрасным видом пустыни, на ней замети-ли три темных пятна. Это не были табуны диких лоша-дей и не были стада джейранов. И в их форме, и в стро-гой правильности их движения, направляемого одной волей, было то, что всегда издали, дает знать о прибли-жении военного отряда. Иван Павлович сразу опреде-лил, что это шел эскадрон реформированной кавалерии Ян-цзе-лина. Срединное пятно — взвод, шедший по до-роге, — поднимал облака пыли, боковые оставляли при-мятую траву. Шли быстро, рысью, и Иван Павлович на глаз определил, что к вечеру китайские солдаты их наго-нят.
Он поделился своими наблюдениями с Гараськой, и старый охотник задумался.
— Наши лошади еле идут, — сказал Иван Павло-вич, — необходимо сделать ночевку, иначе завтра они со-всем не встанут.
— Да, положеньице. Слушай, брат Иван… Я тут ког-да-то на этом самом Хан-Тенгри с какими-то немцами на маралов охотился. Есть здесь тропа. Под самыми снега-ми. И хижину мы там установили, не так, чтобы важную, однако киргизы одобряют, поддерживают. Этой тропы солдаты не могут знать. Притом она, хотя и выше, но ближе. Да и обороняться на круче будет легче.
— Хорошо. На ночь выставим охранение. А утром как? Ведь если они нас осадят у подножия Божьего трона, сами прокормимся, а лошади как? Я ведь рассчитывал завтра к вечеру быть в Каркаре, там
— Снегом заметет раньше. Никто и костей не оты-щет, — подтвердил Гараська. — Ну а низом идти чем
лучше?
— Низом… Да и низом не лучше. На перевалах два человека могут нас перестрелять, как куропаток.
— Наверху есть та надежда, что китайцы, не зная на-шего пути, пойдут по обычной дороге, обгонят нас, и мы окажемся у них в тылу. А тогда можем выйти к границе не на Каркару, а прямо идти к Кольджату, а там, на виду у поста, никто не посмеет нас тронуть.
— Но ведь это, Гараська, еще пять дней пути!
— Выхода-то иного нет. Ну, примем бой. Нас пят-надцать винтовок, считая Васильковых киргизов.
— А их, по меньшей мере, восемьдесят
— А что поделаешь?..
— Да, выхода нет, — сказал Иван Павлович. — Хо-рошо, веди по своей тропе, а там что Бог даст.
Серьезное положение отряда не ускользнуло ни от казаков, ни от Фанни. Казаки на глаз определили и силу преследующего их отряда, и свежесть лошадей китайско-го эскадрона и поняли, что надежда только на меткость своего глаза да на то, что каждый из них дорого продаст свою жизнь.
Все стали серьезны. Отряд медленно полз по кручам, ведя лошадей в поводу. С дороги свернули, замели следы, где сворачивали, и пошли по крутому откосу, направля-ясь прямо к вершине Хан-Тенгри, закутанной густыми облаками. Гараська шел впереди, отыскивая ему одному известную тропу.
Громадные скалы, торчавшие уродливыми столбами из земли, перегораживали дорогу. По пути были разбро-саны такие большие камни, что их приходилось обхо-дить, и потому шли медленно, шаг за шагом. Лошади, недовольные тем, что свернули с большой дороги, еле тянулись. Васенька беспокойно озирался и спрашивал, что это значит. Ему сказали, что идут на ночлег. Часто останавливались и с тревогой в сердце замечали, что рас-стояние между ними и эскадроном уменьшилось, что ста-ли видны отдельные всадники. Вступая в горы, эскадрон свернулся в одну колонну и выслал дозоры, и по тому, как широко пошли эти дозоры, было ясно, что они захватят и обнаружат отряд.
Туман густого облака закутал путников и вымочил их одежды, как хороший дождь. Между валунов, скал и пик показались следы бараньего помета, узенькая тро-почка чуть заметной лентой вилась по откосу горы над глубокой пропастью, заросшей густым лесом. Вершины елей сплошным зеленовато-серым ковром расстилались под ногами отряда.
— Вот оно, где самые-то маралы водятся, — прого-ворил Гараська.
— Не до маралов, брат, — мрачно сказал Иван Пав-лович.
Тропинка стала отложе, перешла по узенькому хреб-тику между двух пропастей на небольшое плоскогорье, на котором кое-где пятнами лежал рыхлый ноздреватый снег. Сквозь туман облака было видно, что подошли к снеговой линии, к подножию громадных сплошных снегов и ледников, образующих вершину Хан-Тенгри. Она, казавшаяся издали небольшой сахарной головой, тянулась вдаль на многие версты. Еще немного подня-лись, пошли по снегу, по тропинке, натоптанной в нем, и спустились в котловину. Здесь из жердей и веток была сложена квадратная хижина с очагом из камней внутри, в ней было устроено некоторое подобие нар и перего-родка.