Амбиции Такеды Харуны
Шрифт:
Стойло нам пройти не так далеко от Кофу, как дорога тут же стала труднопроходимой.
В отличие от Каи, дороги в Сагами были безупречны. Мне пришлось покупать тонны камней, чтобы начать строить нормальные дороги. Чтобы дело шло еще быстрей, я платила местным крестьянам. Думаю, мой отец посчитал бы это тратой денег, он силой бы загнал на общественные работы бедных крестьян.
Дел сразу стало больше, Канске с вассалами отвечали за организованность действий. Мы лишь хотели привести в порядок главные дороги, но остальные вассалы не хотели
В первые месяцы в каждом участке Каи велись ремонтные работы, вассалы даже платили из своих карманов, чтобы закончить вовремя.
За один месяц мы завершили ремонт главных дорог и принялись строить дамбы. В начале нам пришлось капать каналы, чтобы вода от таянья снега не затопила окрестных деревень.
Канске пришлось посетить официально клан Имагавы, чтобы получить разрешение провести канал к реке Абэ. Это река уходила дальше по землям Имагавы в моря.
Конечно, дальше мы не могли зависеть от Имагавы и взялись за создание дамб. Не было смысла создавать большие дамбы, так как их содержание требовало огромных усилий крестьян и стойло дорого.
Да и в военном плане эти дамбы стали бы стратегически уязвлёнными местами. Вместо этого, мы создали сеть маленьких дамб, конечно, нам все же пришлось в нескольких местах браться за крупные дамбы.
После того, как мы построили дамбы в южной части Каи, многие земли которые были под угрозой наводнения, были сразу же разделены между крестьянами.
Даже сейчас можно было сказать, благодаря дамбам число деревень в скором времени должно было увеличиться.
— Не переживай, Харуна. Вот увидишь, в скором времени мы наведем порядок во всем Каи.
Мы остановились в деревне, крестьяне были благодарны нам и с радостью приютили нас. Я сидела на склоне и любовалась видом.
Обычно, стоило меня увидеть, как крестьяне тут же вели себя тихо. Чтобы не смущать их, я убралась подальше.
Хоть вечер еще не наступил, крестьяне начали собираться и устроили праздник. Не каждый день их посещали столько самураев.
Крестьяне завели песни и танцевали, а мои вассалы смотрели на это. Вон даже Итагаки присоединился к ним. Он легко находил общий язык с людьми.
Но лишь Канске почувствовал мое отсутствие и нашел меня здесь. За эти два месяца, где мы только не останавливались, каждый город, каждая деревня встречала нас с шумом и весельем. Простым людям не хватала праздников…
— Что тебя тревожит, Харуна?
— Ты посмотри, Канске. Люди приветствуют нас, но в скором времени они будут умирать за нас, под нашими приказами…
— Я не знаю, почему ты в такой день думаешь о таком. Но ты неправа, благодаря тебе они будут жить. Ведь ты поведешь их в бой ради жизни, ради их семьи. Если ты проиграешь, то вскоре враги не оставить в покое простых крестьян. Выше нос, подруга, пока я жив не переживай о поражениях! Ведь я уже доказал, что врага можно победить не пролив крови…
Весь день Канске трудился наравне с
Канске мог легко заразить своей веселости других, и я была не исключением.
В деревнях, мы звали его Ямагатой, Канске сам об этом попросил.
— Пойдем к остальным, а то без тебя там скучно.
На самом деле, только Канске мог понять меня.
Если мое присутствие влияло на простых людей, то имя «Канске» тоже прошибало их. Не знаю почему, но в народе о нем говорили как о неком злодее.
Народ придумал амплуа для него, они представляли его хромым и одноглазым. Обычно в сказках плохие герои выделялись некоторой ущерблённостью, думаю, поэтому ему приписывали такие физические недостатки.
Многие мои вассалы завидовали Канске и не хотели чтобы народ прознал о его заслугах. Но благодаря вассалам Канске и в особенности его знакомству с шиноби, его заслуги были хорошо известны крестьянам.
В каждой деревни нас спрашивали о ходе военной компании, и должна сказать, что люди активно интересовались задумкой Канске.
Заметив нас, праздник будто оборвался.
— Давайте еще раз!
Голос Итагаки будто оживил людей, но все же неловкость не исчезла. А некоторые так и вовсе наигранно притворялись.
Ближе к вечеру, староста освободил для нас свой дом.
Итагаки с остальными уже спали, каждый из них отдавал все силы на работах и теперь отдыхал.
— Ты куда?
Канске словно верный пес, находился рядом.
В отличие от остальных, в эти дни Канске выглядел слишком бодро. Да и глаза у него светились.
В резиденции я стала невольным свидетелем, увидев, как Канске и Инари обнимались.
Никто не мешал нам, и я могла поспрашивать парня:
— Канске, у вас с Инари все серьезно?
Думаю, Канске не ожидал услышать этот вопрос и не нашелся ответить.
— Да. Все идет к этому…
— Я ведь говорила тебе, что она не для тебя!
Рассматривая мое лицо, он произнес:
— Ты можешь назвать реальную причину? В войне с Ходзе ты ведь поняла, что от них больше пользы. На создание только шпионской сети, у тебя уйдут годы. А так, считай специалисты сами пришли к тебе…
Все было верно. Я искала причин, но не могла найти веских слов.
— Делай, как знаешь, но потом не пожалей…
Не знаю, почему я вела себя так. Но, не смотря на мои брошенные слова, он не ушел.
— Я, правда, признателен, что ты беспокоишься о моем будущем. Но не стоит все так драматизировать…
— Ты прав, иногда меня заносит…
Хотя я делала вид, что согласна, но все это было обманом. Подобные разговоры вызывали у меня злость. Но злость было направлена не на Канске, а на себя. Я злилась на себя, потому что вела себя глупо. Поистине, человек должен сперва познать себя, если хочет управлять другими. Пока я не узнаю причину смущения в душе, я не могу вернуться к этому разговору.