Амбровое дерево
Шрифт:
– Ник...
Его руки замерли на моей спине, и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Дрожь пробежала по его телу, Ник закрыл глаза, прижавшись лбом к моему лбу.
– Я знаю, – его голос был хриплым. – Просто дай мне секунду.
Ник крепче обнял меня, и я положила голову на его грудь.
– Я люблю тебя.
Когда Ник ответил, я услышала в его словах легкую усмешку.
– Сейчас не самое лучшее время говорить мне об этом.
– Я знаю.
Мы молчали несколько минут, пока он приходил в себя.
– Ник? Ты когда-нибудь...
– Нет, – он снова поднял голову
Мысль о том, что он занимается любовью с кем-то еще, вызвала у меня в животе приступ боли.
– Тебе лучше подождать меня, черт побери.
– Не думаю, что у меня есть выбор, – Ник откинул мои волосы назад. – Ты единственная, кого я когда-либо хотел, Аликс, единственная, кого я когда-либо буду хотеть. Это я тебе обещаю, – парень улыбнулся. – Но я не хочу толкать тебя на то, к чему ты не готова.
Я молча кивнула.
– Может быть, мы могли бы... попрактиковаться... как-нибудь?
Ладно, мне понравились новые ощущения, и я захотела большего.
Его смех был низким и глубоким.
– Господи, ты собираешься убить меня, да? А теперь повернись, я надену на тебя цепочку.
Когда Ник застегнул ее, я подняла подвеску и сунула под рубашку, поклявшись никогда не снимать. И в течение следующего года мы иногда «тренировались», но Ник всегда был очень осторожен, чтобы держать все под контролем. Это был один из самых счастливых годов в моей жизни.
Оглядываясь назад, я удивляюсь, почему мы так скрывали свои отношения. Мы никогда не проявляли своих чувств в присутствии других, как будто заключили договор. Я думаю, тетя Джейн знала. Несколько раз, когда Ник ужинал с нами, я ловила на себе ее взгляд, который она переводила с него на меня, и от этой печали в ее взгляде у меня по коже пробегали мурашки.
После моего семнадцатилетия мама и тетя Дарла часто огорчались из-за моего нежелания ходить на свидания.
– Просто неестественно для девушки твоего возраста игнорировать мальчиков, – заявила тетя Дарла.
В тот вечер вся семья, включая Ника, сидела на крыльце, и, конечно же, у каждого было свое мнение.
– Я не игнорирую их, – ответила я. – Я просто не встречаюсь с ними.
– Милая, но ведь есть же кто-то, кто тебе нравится? – сказала мама. – А как же Хью? Хелена сказала мне, что он пригласил тебя в кино.
– Мне не нравился фильм, который показывали.
Я взглянула на Ника и закатила глаза. В ответ он бросил на меня задумчивый взгляд.
– Оставь ее в покое, Элли, – Судья выступил в мою защиту. – Ты должна быть благодарна, что у этой девушки слишком много здравого смысла, чтобы сходить с ума по парням.
– Ей всего семнадцать, – добавила тетя Джейн. – У нее полно времени.
Позже я узнала мнение Ника по этому поводу.
– Может быть, они и правы, – сказал он. Задумчивое выражение все еще не покинуло его лица. – Может быть, тебе стоит встречаться?
У меня отвисла челюсть.
– Ты действительно хочешь, чтобы я встречалась с другими парнями?
Ник тяжело вздохнул.
– Нет. Я, наверное, сойду с ума, если ты это сделаешь. Но, может быть, так будет лучше для тебя, – парень заколебался. – Аликс, я всегда буду сыном
– Я не люблю Хью, – сказала я, задетая тем, что Ник предложил такое. – И я хочу, чтобы все нашли себе другое занятие и перестали меня донимать.
Фраза «будьте осторожны со своими желаниями» может быть и клише, но обычно есть причина, почему эти старые поговорки так долго остаются актуальными. На следующий день домой вернулся мой отец.
– Ты собираешься в сад? – я смотрела, как мама взяла нож и большую жестяную мытую кастрюлю.
– Да. Нужно собрать стручковую фасоль, а также огурцы и помидоры. И я хочу проверить кукурузу. Несколько дней назад она была почти созревшей.
– Я пойду с тобой.
Я отбросила в сторону журнал, который листала, и достала другой нож. Сад был одним из моих самых любимых мест на земле. Ощущение мягкой, влажной земли под босыми ногами и аромат растущих растений – то, чего я ждала каждый год. Почти так же сильно я ждала вкуса первого спелого красного помидора, теплого от солнца, его сока стекающего по моему подбородку, когда я впивалась зубами в нежную кожицу.
Когда продукты созревали в саду, редко кто ходил их покупать. Примерно раз в месяц кто-нибудь отправлялся за продуктами: мукой, сахаром, кофе и чаем – всем тем, что мы не могли вырастить сами. Наша еда была типично южной, и никто никогда не беспокоился о холестерине или антиоксидантах. Даже мясо не было проблемой, потому что Судья платил за то, чтобы каждый год забивали теленка и свинью, а упакованные в белую бумагу пакеты с красной печатью, сообщающей о содержимом, заполняли всю морозильную камеру.
Наш обычный ужин состоял из мяса, в основном жареного, кукурузного хлеба, жареного картофеля или картофельного пюре, зеленой фасоли или кукурузы в початках, нарезанных спелых помидоров, зеленого лука и соленых и перченых огурцов в уксусе. Если бы вы предложили кому-нибудь из моей семьи тофу12, они бы не поняли, о чем вы говорите, и не стали бы его есть. Все считали, что мы должны есть здоровую пищу. А от фаст-фуда можно умереть.
Сад занимал целый акр земли за сараем, и в тот вечер, спускаясь вслед за мамой по задней лестнице, я мечтала о свежей кукурузе в початках на ужин. Мы обе остановились, когда на подъездную аллею въехала блестящая черная машина.
– Кто бы это мог быть... – пробурчала мама, приложив руку ко лбу козырьком, чтобы блокировать блики солнца.
Мне тоже была незнакома машина, так что я решила, что это, скорее всего, продавец или «Свидетели Иеговы». У нас тут часто бывают и те, и другие. Большинство людей просто отправляли «свидетелей» восвояси или вообще не открывали дверь, но да поможет им Бог, если поблизости была тетя Дарла. Она провожала «свидетелей» прямо в гостиную, наливала им по стакану чая и принималась обращать их в Южную баптистскую веру. Я знаю, что она держала несчастных жертв в заложниках по три часа, цитируя стихи и священные писания быстрее, чем они могли придумать ответы. Тетя говорила, что это ее христианский долг – показать ошибочность их пути.