Амбровое дерево
Шрифт:
Казалось, это заняло у него много времени, но я все еще не двигалась, когда он закончил.
– Все уже в пути. Коди попытается связаться с твоим отцом прежде, чем направится сюда.
Я молча кивнула.
– Спасибо. Тебе не обязательно здесь оставаться. Коди может отвезти меня домой, если мне это понадобится.
Его челюсть напряглась.
– Я не оставлю тебя здесь одну. Кроме того, я тоже люблю Судью. Он – самое близкое существо к настоящему отцу, которое у меня когда-либо было.
Внутри меня поднялось рыдание, сжав мое горло, пока я не смогла дышать.
– Боже. Я не могу потерять его. Он – все, что
Ник мгновенно оказался рядом, подвел меня к дивану и усадил к себе на колени. Его руки обвились вокруг меня, и он мягко покачнулся.
– Шшш. С ним все будет в порядке.
Впервые с тех пор, как Ник вернулся домой, я перестала сопротивляться ему. Вместо этого я уткнулась лицом в его шею и облила слезами, позволяя ему успокоить меня, совершенно не осознавая, что только что позволила ему проделать огромную брешь в моей защите. Щель, которая будет постепенно расширяться, пока все стены, которые я так тщательно построила, не рассыплются в пыль. Я не уверена, что мне было бы интересно, даже, если бы я знала. В этот момент я бы прижалась к самому дьяволу, если бы он предложил мне утешение.
– Как ты можешь любить его после того, что он сделал с тобой? – мой голос дрожал, перемежаясь икотой.
– Что он со мной сделал? – мужчина погладил меня по спине.
– О Боже, Ник. Это он виноват, что они отослали тебя. Он заставил шерифа отправить тебя в армию. Если бы ты сражался с ними, то мог бы остаться здесь и очистить свое имя. Тебе не пришлось бы уезжать.
– Он сделал то, что считал правильным, Аликс, – его голос был тихим и успокаивающим. – Он пытался уберечь меня от того, чтобы я не пострадал, может быть, даже попал в тюрьму. Не было никакой гарантии, что я бы отделался, если бы дело дошло до суда. Он не хотел, чтобы я прошел через это. Кроме того, как оказалось, отослать меня было одной из лучших вещей, которые могли со мной случиться. Если бы он этого не сделал, я, вероятно, все еще работал бы на заправке, едва зарабатывая достаточно денег, чтобы выжить. А ты знала, что он платил налоги на недвижимость на складе утильсырья?
– Судья? – не знаю, почему я не поняла этого раньше.
Это было совершенно логично.
– Да. Я вернулся домой, ожидая, что склад утильсырья исчезнет, конфискованный из-за того, что я не заплатил налоги. Я думаю, что хотел бы, чтобы он исчез, не хотел никаких напоминаний о моей жизни там. Вместо этого он все еще был тем же самым, ожидая меня, как монстр под моей кроватью. Судья знал, что мне придется столкнуться с этим лицом к лицу и разобраться с прошлым, прежде чем я двинусь дальше. Он был прав, как обычно, во многих отношениях. Я рассказал Дэниелу о том, как рос, но не думаю, что он действительно понимал все происходящее, пока не увидел это место своими собственными глазами. Очистить склад утильсырья и превратить его во что-то хорошее – это как раз то, что мне было нужно.
Его грудь приподнялась, когда он сделал глубокий вдох.
– Есть только одна вещь, о которой я действительно сожалею.
– Что? – я подняла дрожащую руку, чтобы вытереть влагу со своих щек, но не сдвинулась с его колен.
– Что оттолкнул тебя, – тихо сказал Ник. – Это была самая большая ошибка, которую я когда-либо совершал. Но я был всего лишь ребенком и напуган до полусмерти. Я старался быть благородным, поступать правильно, хотя на самом деле хотел умереть при мысли о том, что
Я ему, конечно, не поверила. Не могла ему поверить. Потому что если Ник говорил мне правду, то почему Линдси забеременела от него? Почему он послал за ней, а не за мной? Но я также не могла справиться со всем тем гневом, который вызвали бы сейчас мои вопросы. Во всяком случае, пока Судья боролся за свою жизнь. И я не могла продолжать принимать утешение Ника, чувствуя себя так, как сейчас.
Выпрямившись, я оттолкнула его и соскользнула с его колен как раз в тот момент, когда в комнату ворвался Коди. Должно быть, звонок Ника заставил его встать с постели. Он выглядел так, словно натянул первую попавшуюся одежду, а его волосы были взъерошены, как будто он не успел их расчесать.
Мы крепко обнимались в течение долгой секунды, прежде чем мужчина заговорил.
– Как он?
– Я не знаю. Мы все еще ждем, когда нам что-нибудь сообщат. Ты связался с остальными членами семьи?
– Папа не ответил, но я оставил ему сообщение на автоответчике и попросил позвонить, когда они вернутся домой. Я также позвонил в местную полицию. Они знают папу и собираются его искать.
Он оглянулся через мое плечо, его лицо было настороженным, несмотря на его слова.
– Ник, спасибо, что ты все уладил и позаботился об Аликс. Я твой должник.
– Не беспокойся об этом. Я рад, что оказался там.
Кто-то откашлялся у двери, и мы повернулись к стоящему там человеку. Он казался мне молодым, одетым в темно-синюю форму скорой помощи, но его бейджик указывал, что он врач. Коди обнял меня за плечи, словно защищая от любых плохих новостей, которые мы могли услышать.
– Я доктор Эббот. Вы – семья мистера Френча?
Никто никогда раньше не называл Судью «мистер», и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, о ком он говорит.
– Мы его внуки, – сказал Коди. – Как он?
– Вашему дедушке повезло, что он остался жив. Инсульт был очень тяжелым, но мы его стабилизировали. Мы собираемся подержать его в отделении неотложной помощи еще несколько часов, пока не убедимся, что его можно безопасно перевезти, а затем перевести в реанимацию.
От облегчения я обмякла. Если бы не поддержка Коди, я думаю, что у меня подкосились бы ноги.
– Значит, он будет в порядке?
– Ничего не обещаю, но я бы сказал, что шансы у него неплохие. Мы начали давать ему новое лекарство, которое может устранить повреждения, вызванные инсультом, если пациент получит его достаточно быстро. Еще слишком рано говорить, работает ли оно, но я очень надеюсь на его выздоровление.
– Мы можем его увидеть?
– Только на одну минуту, да и то по одному посетителю за раз. Сейчас он практически не в себе.
Если бы я не получила предупреждения доктора, то вид моего дедушки поверг бы меня в панику. Судья был самым сильным человеком из всех, кого я когда-либо знала, но сейчас под простыней он выглядел очень хрупким, и повсюду были трубки и провода. Полдюжины машин окружили его гудками, бульканьем и шипением, и запах антисептика ударил мне в нос.
Стараясь ничего не задеть, я дотронулась до его щеки, отчаянно нуждаясь почувствовать под своими пальцами его теплую кожу. Левая сторона его лица все еще была искажена, вытянута, но правый глаз приоткрылся, сфокусировался на мне, и недоумение, отразившееся в нем, разбило мне сердце.