Американец
Шрифт:
— Мне казалось, останавливаться для покупок — это по твоей части.
Элеонора пренебрежительно махнула рукой.
— Так делали любовницы старых времен, — объяснила она. — Сейчас мы стараемся не привлекать к себе внимания.
Палмер кивнул головой на приближающееся такси.
— Может, сядешь в него и минут десять-пятнадцать покатаешься вокруг? А потом подойдешь в мой номер.
— Это чтобы я не слышала твоего телефонного разговора?
— Нет, у меня появилось еще одно странное ощущение.
— Не слишком ли их много для одного вечера? —
— Наверное, но я привык доверять им.
— Мудро, ничего не скажешь, очень мудро. — Она остановила такси, села на заднее сидение. — Пока. До встречи. Надеюсь, до скорой встречи.
Палмер подождал, пока такси, сделав круг по площади, скрылось из вида, затем неторопливо зашел в отель, попросил у портье ключ от своего номера.
— Вас тут спрашивали, сэр, — сказал тот, кивая в дальний конец холла. — Вон там.
Слегка нахмурившись, Вудс направился туда. Он ожидал увидеть там Фореллена, но это оказался Добер, сидевший на мягком диванчике с лежащим рядом развернутым номером журнала «Ньюсуик» и пустым пивным бокалом на низеньком мраморном столике. Увидев подходящего Палмера, он тут же вскочил на ноги.
— Здравствуйте, сэр. Надеюсь, вы на меня не очень рассердитесь. Я несколько раз пытался до вас дозвониться, но весь день никак не мог застать.
— В чем проблема, Добер? Что-нибудь срочное?
— Ну, прежде всего, я хотел бы проинформировать вас о некоторых деталях завтрашней поездки во Франкфурт. И, кроме того, пожаловаться на вашего мистера Фореллена, который буквально извел меня, требуя устроить новую встречу с Кассотором.
— Но это невозможно. — Палмер присел на диванчик и жестом пригласил Добера присоединиться к нему.
— Да, я говорил ему то же самое, но он и слушать ничего не хотел. Все требовал, требовал. Иногда на весьма повышенных тонах. Правда, во время последнего звонка в его голосе, похоже, слышались уже умоляющие нотки. Во всяком случае, мне так показалось.
— Что ж, теперь мистер Фореллен полностью ваш. К тому времени, как он вам позвонит завтра, я буду уже во Франкфурте.
Добер пожал плечами.
— Хорошо. Тогда завтра утром я заеду за вами ровно в шесть тридцать.
— Так рано?
— Да, ваш рейс в девять сорок, а наши авиалинии требуют, чтобы пассажиры прибывали в аэропорт по меньшей мере часа за два до вылета. Чтобы успеть оформить багаж и пройти регистрацию.
— Ладно, бог с вами. — Палмер согласно кивнул. — Кстати, вы заедете за мисс Грегорис первой?
— Да, мы подхватим ее в Сент-Клод. Это по пути. Билеты будут у меня. Если, конечно, вы не хотите иметь свой при себе. Я могу вам его дать прямо сейчас.
— Нет-нет, не надо, пусть будет у вас. Лучше скажите, где во Франкфурте мы остановимся.
— Номер «люкс» в отеле «Интерконтиненталь», вполне приличный.
— А мисс Грегорис?
В выражении лица Добера что-то слегка изменилось. Вроде бы почти незаметно, но явно, хотя дать этому точное определение было довольно трудно. Если вообще возможно.
— Для мисс Грегорис
Палмер встал.
— Вы приехали сюда на машине?
— Да, конечно. Но не смог найти место, где припарковаться. Пришлось бросить машину на бульваре Капуцинов около старого офиса «Американ экспресс».
— Знакомый уголок. Равно как и более короткий путь туда. — Вудс проводил молодого человека мимо стойки регистратуры, потом по длинной анфиладе коридоров до дверей. — Значит, так: когда выйдете, сразу же сверните направо и идите прямо до Капуцинов. — Он, доброжелательно улыбнувшись, похлопал Добера по плечу. — Только, ради бога, не вздумайте поворачивать налево. Иначе можете попасть совсем не туда, куда надо.
Добер вежливо хохотнул.
— Благодарю вас. Постараюсь не забыть, сэр. Сделаю, как вы сказали.
— Да, кстати, — добавил Палмер. — Таймер на вывеске здания вашего ЮБТК настроен не совсем верно. По меньшей мере, минут на пять-десять. Пожалуйста, потрудитесь проверить это.
Глаза Добера резко расширились.
— Само собой разумеется, сэр. Проверю, не сомневайтесь.
— Что ж, хорошо. Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр.
Поднявшись к себе в номер и не услышав настойчивого телефонного звонка из Нью-Йорка, Палмер снял пиджак, вынул запонки из рукавов рубашки, расстегнул воротник, сбросил туфли. И все-таки интуиция его не подвела: правильно он сделал, не взяв Элеонору с собой. Что бы подумал Добер, увидев их вместе в отеле в такое время?! Его слепая догадка насчет срочного звонка оказалась неверной, но зато позволила ему вовремя и правильным путем избавиться от неожиданного посетителя. Потом, сев за столик, позвонил вниз и заказал бутылку белого «Сев-Фурнье». Когда ровно через две минуты официант ее принес, Палмер первым делом попросил его открыть бутылку, поблагодарил, дал положенные чаевые, налил себе полный бокал, залпом выпил, налил себе еще один, но уже с двумя кубиками льда. С тех пор, как они расстались с Элеонорой, прошло уже почти пятнадцать минут. Значит, она вот-вот будет.
Не выпуская бокал из руки, он подошел к окну, долго смотрел на внушительную колонну в самом центре площади. Сколько же пушек удалось захватить Наполеону под Аустерлицем? Чтобы потом переплавить их на этот памятник. Неужели война — это не более чем джентльменское соглашение между двумя сторонами, как отдать друг другу побольше, чтобы обеспечить самим себе промышленное процветание?
Что за мысли? Может, он просто стареет и становится циничным? Ни то ни другое его не радовало. Хотя возраст — явление, по меньшей мере, вполне естественное, а вот цинизм — это уже совсем другое дело. Куда хуже. Зачем разрушать или ликвидировать военную машину? Со временем устаревает и становится практически ненужным любое оборудование. Значит, если исходить из разумных категорий, надо максимально сократить период этого старения. Иначе… Иначе на ветер вылетят миллионы долларов налогоплательщиков!