Американские историки. Учебное пособие
Шрифт:
Стремлению Эндрюса к объективности и аполитичности как будто содействовала судьба – с середины 1890-х гг. он стал быстро терять слух и все реже появлялся на публике. Впрочем, на его преподавательскую деятельность в Йеле это обстоятельство серьезного влияния не оказало.
Ведя довольно замкнутый образ жизни, Эндрюс всего себя отдал научному творчеству – его полная библиография включает десятки монографий и сотни статей. Наиболее известные его труды это «Колониальные предпосылки английской революции» (первое издание вышло в 1924 г.), четырехтомник «Колониальный период американской истории» (1934—1938), несколько пособий по работе в лондонских архивах, с подробными описаниями фондов и практическими советами для исследователей (опубликованы в 1908—1914 гг. Сам Эндрюс считал эти пособия своим важнейшим вкладом в историческую науку).
Эндрюс был признан современниками (в 1925 г. он удостоился почетного председательства в Американской исторической
Вернон Паррингтон
(Vernon Louis Parrington)
(1871—1929)
Вернон Паррингтон
Вернон Паррингтон – это пример автора, приобретшего широкую известность благодаря одной единственной книге, которую, вследствие неожиданной смерти, он даже не успел полностью опубликовать. Эта книга – «Основные течения американской мысли». Первые два тома вышли в 1927 г. и в 1928 г. Паррингтон успел получить за них престижную Пулитцеровскую премию. Третий, незавершенный, том увидел свет в 1930 г.
Чем же объясняется феноменальный успех «Основных течений…»? Почему Паррингтона, всю жизнь проработавшего на кафедрах филологии провинциальных университетов и не получившего никакого исторического образования, считают одним из величайших американских историков? Притом, что кроме основного труда, он опубликовал лишь несколько коротких заметок по истории американской литературы и десяток книжных рецензий?
Объяснение, по-видимому, следует искать в новаторском подходе Паррингтона к рассмотрению истории идей, и в последовательном отстаивании им весьма радикальной авторской позиции. Паррингтон сделал в своей книге то, к чему впоследствии настойчиво призывали своих подопечных учителя литературы советских школ – увязал развитие идейных и литературных течений с социально-экономическими и политическими обстоятельствами жизни их творцов. При этом симпатии самого Паррингтона были на стороне тех авторов, которых он называл «либеральными», противопоставляя их «консервативным». В одном из писем Паррингтон даже признался, что симпатичных ему мыслителей правильнее было бы называть «радикалами», а не «либералами». Неудивительно, что трехтомник Паррингтона был переведен на русский язык и издан в СССР в 1962 г. (с грифом «для научных библиотек»). Хоть и под рубрикой «буржуазного мыслителя», Паррингтон вполне соответствовал многим советским канонам.
В самих же США ко времени советского издания про Паррингтона стали постепенно забывать. Прогрессистская школа в историографии с ее вниманием к социально экономическим конфликтам и противоречиям уступила позиции сторонникам «теории консенсуса», а литературоведы переключились с изучения социальных обстоятельств возникновения литературных произведений на их внутреннее содержание.
С тех пор американских исследователей творчества Паррингтона, в основном, занимал вопрос – каким же образом сын консервативного республиканца, выходец из американской глубинки (Паррингтон родился в Иллинойсе, молодость провел в Канзасе, получил бакалаврскую степень в Гарварде и затем работал преподавателем литературы в университетах штатов Канзас, Оклахома и Вашингтон), пришел к радикальной критике капитализма? Первоначально считалось, что Паррингтона «сбили с пути» канзасские популисты, однако впоследствии выяснилось, что крутой поворот во взглядах Паррингтона произошел только в последний период его жизни, во время работы в Сиэтле (с 1908 г.). Похоже, что Паррингтон попал под серьезное влияние историков-прогрессистов (Бирда, Тернера и их последователей) и применил метод социальной критики к доселе необработанному идейно-литературному полю, что и принесло ему громкий успех.
Интересно, что в современной статье в Википедии, заслуги Паррингтона как историка и литератора отмечены лишь наравне с его вкладом в развитие американского футбола. Паррингтон всю жизнь был большим поклонником спорта, тренировал университетские команды, кроме футбола был также большим мастером игры в бейсбол. Образ тренера и спортсмена вполне
Карл Беккер
(Carl Becker)
(1873 – 1945)
Карл Беккер
Имя Карла Беккера в американской историографии обычно ассоциируется с несколькими фразами-формулами, которые поначалу могли восприниматься как изыски литературного стиля историка, но затем стали фундаментом целых историографических направлений. Наиболее известны две такие формулировки. Рассуждая о борьбе американцев за независимость от Англии, Беккер написал в своей докторской диссертации («История политических партий в провинции Нью-Йорк, 1760—1776», защищена в 1907, опубликована в 1909 г.): «американцы сражались не только за управление страной (home rule), но и за то, кто будет ею управлять (who should rule at home)». Эта игра слов вошла в историю как «тезис Беккера», и стала одним из основополагающих принципов набирающей тогда силу прогрессистской историографии, с ее интересом к социально-экономическим и социально-политическим обстоятельствам Войны за независимость и американской истории в целом.
Другая, не менее известная фраза Беккера, содержится в книге «Декларация независимости: исследование истории политических идей» (1922). После внимательного изучения идейных оснований знаменитого текста, Беккер пришел к выводу, что «революция совершилась в сознании людей до того, как стала плодом их рук». Формулировка настолько понравилась самому Беккеру, что он без изменений вставил ее в текст опубликованного им в 1932 г. школьного учебника «Новая история», причем в главу, посвященную не американской, а французской революции. «Сознание, которое определяет бытие» – данный подход набирал в середине 20 века все большую популярность. Американские «историки идей», также как и прогрессисты, стали считать Беккера одним из мэтров своего научного направления.
В 1931 г. Беккер был удостоен почетного председательства в Американской исторической ассоциации и в традиционном обращении выдвинул еще один тезис, который сегодня рассматривается многими исследователями как базовый для постмодернистского направления историографии. Доклад Беккера назывался «Каждый человек – сам себе историк». В 1935 г. Беккер опубликовал книгу с аналогичным названием. Конечно, сама идея была не нова. Среди первых ее пропагандистов в американском научном сообществе называют Ф. Тернера, который, кстати говоря, был преподавателем Беккера в Висконсинском университете (Беккер поступил туда как раз в год выдвижения Тернером знаменитого тезиса о фронтире в 1893 г.) Релятивизм, отрицание объективного характера исторического знания и, отсюда, строго научного подхода к историческому исследованию, невозможность «осознанного отчуждения» от эпохи, в которой живет историк, понимание исторического факта как «ментального конструкта» – все эти утверждения в начале 1930-х гг. уже нельзя было считать оригинальными, однако Беккеру удалось представить их последовательно и со свойственной ему афористичностью. Он назвал историю «полезным мифом», который заново создается «Мистером Каждым-из-нас» и помогает ему социализироваться, а миссия профессионального историка состоит в том, чтобы предоставить остальным членам общества качественный «строительный материал человеческой памяти», и обеспечить гармонию «исторического мифа» с современными социальными задачами.
В тот же период Беккер публикует еще одну книгу, которую часто вспоминают и цитируют по сей день. Она была посвящена уже не столько американской, сколько европейской «истории идей»: «Небесный град философов восемнадцатого века» (1932). Оставаясь верным себе, Беккер вновь производит на свет красивую и провоцирующую формулировку: философы рационалисты 18 века в гораздо большей степени, чем считалось раньше, были философами христианскими, вера и разум воздействовали на их строй мышления практически в равной степени, без заметного перевеса в сторону последнего. Свой вывод Беккер, в числе прочего, обосновывал данными своеобразного «контент-анализа» философских дискурсов различных эпох (хотя, конечно, самого понятия «дискурс» Беккер не использовал). Вот одна популярная цитата из этой книги: «В тринадцатом веке ключевыми словами, без сомнения были Бог, Грех, Благодать, Спасение, Царство Небесное и т. п. В девятнадцатом веке – Материя, Факт, Фактическая обоснованность, Эволюция, Прогресс. В двадцатом веке – Относительность, Процесс, Приспособление, Функция, Комплекс. В восемнадцатом веке словами, без которых ни одна просвещенная персона не могла придти к окончательным выводам, были Природа, Естественный Закон, Первопричина, Разум, Чувство, Гуманизм, Совершенство». В подобной попытке вычленения «понятий, в которых мыслят себя различные эпохи» Беккер, несомненно, предвосхитил еще одно направление постмодернистских штудий.