Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII
Шрифт:
Допросы свидетелей обвинения закончились вызовом Сьюзен Хейс. Все присутствующие ожидали новых сенсаций, поскольку любовница обвиняемого выступала этаким "гвоздём прокурорской программы". Но и тут все "домашние заготовки" обвинения вылились в банальный пшик. Хейс повторила лишь то, что он неё уже слышали прежде; к своим прежним показаниям она ничего не добавила и, судя по всему, ей просто-напросто уже нечего было сказать. Рассказ о том, что Сэмюэль Шэппард вступил с нею в интимную связь в декабре 1952 г., подарил золотые часики и обещал жениться, тянул, конечно же, на мотив убийства, но объективно положение обвиняемого уже не ухудшал. Выражаясь языком биржевых брокеров, это были уже "старые новости". В свою очередь адвокаты Шэппарда допрашивали Хейс предельно корректно, не допустив ни единого выпада в адрес свидетельницы. Видимо, они остались
Но повторю ещё раз, ничего такого не случилось. Хейс пробыла в кресле свидетеля менее 50 минут — меньше, чем другие свидетели. Сидевшие в зале зрители (и прежде всего репортёры!) остались разочарованы. Сенсация не состоялась!
А вместе с этим стало ясно, что и однозначного обвинения не получилось. В целом представление свидетелей обвинения, длившееся практически месяц (с 4 ноября по 1 декабря 1954 г.), оказалось бледным и неубедительным. Да, с одной стороны прокуратура вроде бы указала на наличие мотива. Но что с того? Иногда мужчины действительно убивают ненавистных жён в припадке гнева. Однако миллионы спокойно разводятся и вовсе не думают убивать бывших жёнушек из-за нежелания выплачивать алименты. А ещё больше мужчин спокойно живут в браке, имея любовниц… У Сэма Шэппарда действительно вроде бы имелся мотив избавиться от жены, да только он менее всего походил на придурочного алкоголика, способного на насилие в отношении своих близких. Обвинение, кстати, не сумело привести ни единого примера рукоприкладства обвиняемого…
В общем, следовало признать, что первая половина суда получилась бледной, даже формальной. Процесс явно не оправдывал возлагавшихся на него надежд. Но сенсации начались, едва дело дошло до свидетелей защиты.
Первым оказался вызван Стивен Шэппард. И он сразу же поставил вопрос ребром: почему никто не говорит о том, что в спальне в ночь убийства побывал курящий человек? К спальне, явившейся местом трагедии, примыкал туалет, в унитазе которого плавал окурок, который Стивен видел своими глазами, когда приехал в дом рано утром 4 июля. В доме к тому моменту побывал только один курильщик — Спенсер Хоук, но невозможно представить, чтобы он приблизился к залитому кровью трупу с сигаретой во рту, которую затем бросил в туалете… Через какое-то время сигарета исчезла, и упоминание о ней не попало в протокол осмотра места преступления, составленный Дренкханом. Это ли не свидетельство некомпетентности полиции?!
Что говорить — удар пришёлся не в бровь, а в глаз. Главный обвинитель, разумеется, попробовал оспорить заявление Стивена Шэппарда, заявив, что оно голословно и ничём не подкреплено, однако, как скоро станет ясно, неприятные сюрпризы, связанные с некомпетентной работой полиции на месте преступления, вовсе не были исчерпаны одним только отсутствием в протоколе осмотра упоминания выброшенной сигареты.
Стивен Шэппард заявил, что Сэмюэль всегда отличался ровным характером и «отменным самообладанием». Даже имея дело с тяжёлым больным, при обращении с которым одно неловкое движение остеопата грозило превратить человека в калеку, Сэм всегда оставался спокоен и уверен в себе. Невозможно представить, утверждал Стивен, чтобы человек, профессионально имеющий дело с человеческими травмами и страданиями, до такой степени потерял самоконтроль, что нанёс смертельные ранения собственной жене, матери своего ребёнка, находившейся к тому же на 16 или 17 неделе беременности.
Допрос Стива Шэппарда явно произвёл сильное впечатление на всех присутствовавших в зале. Свидетель говорил о брате с большой теплотой и искренней верой в его невиновность. Обвинители, сменявшие друг друга в ходе допроса свидетеля, при всём своём желании не смогли бросить тень ни на самого Стива, ни на Сэма. Положительное впечатление, произведённое тёплыми словами свидетеля о брате, пожалуй, только усилилось после допроса Бэтти Шэппард, жены Стива, которая заняла свидетельское место после него.
Она прямо заявила, что Мэрилин и Сэм являлись прекрасной парой, вызывавшей восхищение и прямую зависть окружаюших.
После Бэтти защита пригласила для дачи показаний Ричарда-младшего, ещё одного брата обвиняемого. Тут на голову прокуратуры посыпались обвинения куда более серьёзные, чем упоминание о незамеченном окурке. Ричард, побывавший на месте преступления ещё до появления
Таким образом получалось, что некто умышленно изменил положение тела Мэрилин Шэппард. И сделал это не убийца, а кто-то из полицейских. Вопрос «с какой целью это было проделано?» потребует отдельного рассмотрения в дальнейшем, сейчас лишь ограничимся указанием на то, что обвинители на процессе с негодованием отвергли подозрения в изменении сцены убийства. Ричарда Шэппарда они постарались выставить этаким клеветником, готовым ради спасения брата оболгать «честных полицейских, беззаветно преданных делу». Но правда такова, что следует признать: перемещение тела действительно имело место, и мы, живущие в 2023 году, знаем это лучше участников суда 1954 г.
Дело в том, что в 1998 г. находившийся на пенсии «профилёр» ФБР Грег МакКрэри подготовил «поисковый психологический портрет» убийцы Мэрилин Шэппард. Во время работы над ним МакКрэри получил для ознакомления материалы дела и все фотографии с места преступления. Среди них он отыскал и описал фотоснимок следов волочения тела по постельному белью — широкую кровавую полосу, указывавшую на то, что тело передвинули «в ноги» кровати примерно на 40 см или даже больше. О заключении Грега МакКрэри впереди будет разговор особый; сейчас лишь кратко отметим, что «профилёр» посчитал, будто труп двигал убийца. Но, скорее всего, МакКрэри ничего не знал об обвинениях Ричарда Шэппарда. На самом деле тело Мэрилин Шэппард могло быть сдвинуто «в ноги» кровати в 7 часов утра и даже позже, уже после того, как его видел Ричард Шэппард, приехавший на место преступления сразу после четы Хоук и полицейского Дренкхана. Кровь высыхает довольно долго, процесс этот может длиться 10–12 и больше часов, он зависит от температуры и влажности окружающего воздуха, а также наличия сквозняка. Даже если считать, что Мэрилин Шэппард погибла в 3:15 ночи, перемещение её тела около семи часов утра не могло не оставить узнаваемых кровавых следов на постельном белье.
К сожалению, о фотографии, найденной МакКрэри, Ричард Шэппард ничего не знал, никто ведь не допускал его знакомиться с материалами дела! А сами прокурорские работники, даже если и знали о существовании подобного фотоснимка, предпочли на суде об этом не вспоминать (в силу очевидных причин). Так что обвинения свидетеля повисли голословными утверждениями, но даже в таком виде они произвели сильное впечатление: многие сидевшие в зале поняли, что с "делом Сэма Шэппарда" что-то "не совсем чисто".
Кроме того, Ричард категорически отверг заявление Спенсера Хоука, утверждавшего, будто он, Ричард, выйдя из спальни после осмотра тела Мэрилин, осведомился у брата: "Признайся, Сэм, ты это сделал?" Свидетель утверждал, что никогда, ни на одну секунду не мог допустить, будто его брат способен на убийство жены.
После допроса Ричарда Шэппарда эмоциональный накал не только не ослабел, но даже усилился. Защита явно выстроила допрос своих свидетелей таким образом, чтобы впечатление от их показаний шло по нарастающей. После Ричарда защита пригласила для допросов персонал больницы "Бэйвью", куда утром 4 июля 1954 г. был доставлен Сэм Шэппард. Показания дали два медбрата, помогавшие потерпевшему, рентгеновский техник, делавший снимки шеи и черепа, доктора, лечившие Сэмюэля: радиолог, отоларинголог и стоматолог. Они, в частности, рассказали о том, что потерпевший испытывал такую боль, что не мог разжать челюсти, чтобы выпить обезболивающее лекарство. На шее Сэма Шэппарда образовался сильный отёк, угрожавший дыханию. По мнению свидетелей, невозможно было представить, чтобы обвиняемый, будучи медицинским специалистом высокого класса, решился причинить самому себе столь опасную травму просто из желания придать собственной версии событий побольше правдоподобия. Да и невозможно было ударить самого себя по затылку с необходимой силой и притом с нужной точностью. Все врачи отвергли версию о саморанении как совершенно фантастическую.