Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII
Шрифт:
Джон Норман Коллинз за несколько недель до ареста попробовал себя в качестве фотомодели для журнала «Tomorrow’s man».
Для первого допроса Коллинза собралось всё руководство Межведомственного штаба, однако с переходом к "острой фазе" никто не спешил. Все ждали результатов допроса Арнольда Дэвиса, который, напомним, несколькими днями ранее обеспечил Коллинзу alibi на время похищения Карен Сью Бейнемен. Дэвиса допрашивали по месту жительства, и тот, выражаясь русским арго, моментально начал "колоться". Видимо, потрясение от вида детективов и полицейских в форме оказалось столь велико, что всю дурь
Воистину, иногда лучше жевать, чем говорить…
Дэвис сумел с большой точностью восстановить события 23 июля 1969 г. и фактически потопил этим всю защиту Коллинза. По утверждению Дэвиса, он вообще не имел понятия, чем занимался Коллинз всю первую половину дня. В первый раз они встретились в 15:45, около получаса пили кофе и обсуждали планы на вечер. В 16:15 они расстались, потому что Коллинз уехал в магазин для покупки запчастей для одного из своих мотоциклов (в гараже, напомним, этих мотоциклов стояло аж 4 штуки). Вечером того же дня — после 20 часов — Дэвис, Мануэль и Коллинз встретились в одном из торговых комплексов, поужинали в ресторане и после 21 часа вернулись в дом № 619 по Эммет-стрит. Некоторое время они смотрели телевизор и пили пиво, но в 23:30 Джон вспомнил, что не выгуливал собаку своей тётушки. Он живо собрался и уехал на машине в дом Лэйка. Вернулся обратно он около 00:30 24 июля. Разумеется, у Дэвиса поинтересовались, бывал ли он в доме сержанта Лэйка, и Арнольд клятвенно заверил, что ни разу не переступал порог этого дома. Он дважды ходил с Коллинзом выгуливать дога — один раз 22 июля, второй — 28 июля — и оба раза он ждал Джона с собакой перед домом.
Начав говорить, Арнольд Дэвис уже не мог остановиться и стал рассказывать детали, о которых его даже и не спрашивали. Так, он поспешил сообщить детективам, что Коллинз, узнав от него о визите Ларри Мэтьюсона, принялся убирать в своей комнате, собрал целую коробку каких-то вещей, которые сжёг на заднем дворе. После этого он принялся мыть легковую автомашину, в которой вместе с Эндрю Мануэлем ездил в июне-июле этого года в Калифорнию. Это была очень интересная информация, и она сразу заставила криминалистов сосредоточить внимание на тщательном осмотре автомашины.
Гараж, примыкавший к дому № 619 по Эммет-стрит, и стоявшая там техника, разумеется, были внимательно изучены детективами и криминалистами. Среди четырёх мотоциклов, стоявших там, оказался и тёмно-голубой «триумф» с прямоугольным зеркалом на левой стороне руля. Мотоцикл в точности соответствовал тому, который описала в своих показаниях Кэрол Вазерка. У Дэвиса, разумеется, спросили о том, как часто Коллинз ездил на мотоциклах, и свидетель поспешил ответить, что Коллинз делал это постоянно. Кроме того, он любил разного рода байкерские «фишечки» и постоянно «улучшал» свою мототехнику. В том, что он переставил на свой «триумф» зеркало с «хонды», не было ничего необычного, напротив — это была типичная для Коллинза переделка. Кроме того, как заметил Дэвис, Джон постоянно баловался с номерными знаками своих мотоциклов, переставляя их с одного на другой. Хобби такое…
Детективы насчёт этого хобби имели свою особую точку зрения, но в любом случае рассказ Арнольда Дэвиса нельзя было не признать крайне информативным и полезным. По мере того, как свидетель выдавал очередную порцию откровений, допрашивавшие его полицейские звонили в Плимут и сообщали новости, ведь они могли оказаться весьма важны при допросе Коллинза.
Заслуживает особого упоминания тот факт, что арестованный не отказывался от допроса, а напротив, демонстрировал полную готовность "сотрудничать" со следствием. Джон Коллинз, безусловно, знал, что по подозрению в убийствах девушек в районе Энн-Арбора и Ипсиланти уже арестовывались студенты университета (об этом сообщалось в газетах) и, более того, с них до сих пор не сняты подозрения. Это придавало Коллинзу, конечно, определённую уверенность в собственной неуязвимости. Кроме того, он, по-видимому, считал, что хорошо за собой "подчистил", а потому ничего серьёзного ему в качестве улик не предъявят.
В начале
Дальше стало интереснее. Неспешно допрос перешёл к теме посещений Коллинзом дома его тётушки. Поначалу Джон попытался "затупить", энергично утверждая, что во время отъезда семьи Лэйков он в их дом не проникал и проникать не мог — ему не оставили ключей! Однако, вскоре выяснилось, что допрашивавшие в курсе того пустяка, что Коллинз имел ключи от гаража и заходил в дом через гараж. Арестант тут же перестроился и уточнил, что ключи от гаража он действительно имел, но далее гаража не ходил! Коллинз ничего не знал об обыске в доме сержанта Лэйка и всерьёз надеялся запутать полицейских. Но их осведомлённость его, должно быть, неприятно поразила. Ему сообщили, что дверь из гаража в дом не запиралась, а потому проблемы с проходом в дом не было никакой. Кроме того, собака всё время находилась в доме, а не в гараже, как же он выводил огромного дога на выгул? Тут настроение Коллинза резко ухудшилось, он помрачнел, но на вопрос "нужен ли ему адвокат?" ответил отрицательно. Чтобы как-то объяснить свои прежние утверждения и при этом не признаваться в очевидном вранье, он промямлил что-то вроде: "Я приоткрывал дверь, подзывал собаку, но в дом не входил! Ведь это чужой дом!"
На этом обсуждение вопроса о посещении дома закончилось, и допрашивавшие перешли к другой теме, которую можно условно назвать "подвал и всё, что с ним связано". У Коллинза спросили, зачем он закрасил часть пола в подвале дома Лэйка чёрной краской? Как нетрудно догадаться, Коллинз на голубом глазу заявил, что ничего не красил и в подвал вообще не спускался. На это ему возразили, процитировав ту часть заявления сержанта Лэйка, в которой сообщалось об исчезновении банки чёрной масляной краски. Тут Коллинз глубоко задумался, тот факт, что его свойственник уже успел дать официальные показания, его, по-видимому, сильно поразил. Видимо, только в эту минуту арестованный начал подозревать, что произошли некие важные события, которые он упустил из вида. Тем не менее, считая, что серьёзных улик против него просто не существует, Коллинз после паузы категорично заявил, что сержант Лэйк ошибается и он, Джон Коллинз, никогда не спускался в подвал его дома.
То, как болезненно отреагировал допрашиваемый на вопросы о подвале, ясно показало следователям, что их предположения о произошедших там событиях очень близки к истине. Собственно, в этот момент виновность Коллинза в похищении и убийстве Карен Сью Бейнемен стала очевидна всем, кто следил за допросом. Однако допрос на этом, разумеется, не остановился. У Коллинза спросили, на что он израсходовал бутылки аммиака и жидкого мыла, а когда тот ожидаемо заявил, что не понимает, о чём речь, ему предъявили показания его тётушки, в которых говорилось о том, что после возвращения домой она обнаружила пропажу бутылок. Коллинз отрицал свою причастность к исчезновению моющих средств, логично рассуждая, что всякое голословное утверждение можно так же голословно опровергать. Но тут пошли вопросы про отсутствие его отпечатков пальцев, в том числе и на дверце холодильника, из которого он вынимал мясо для собаки. Коллинз опять повторил свою фразу про то, что "не понимает вопросов". Но… тут последовал "ход конём", заранее подготовленный следствием.
После того, как Коллинз категорично заявил и затем повторил несколько раз, что не входил в дом сержанта Лэйка, не спускался в подвал, не красил там пол и не смывал моющим средством отпечатки пальцев, ему предложили пройти проверку на полиграфе. Причём было обещано, что вне зависимости от исхода проверки допрос будет окончен. Коллинз бодро хмыкнул и, закинув ногу на ногу, заверил, что готов к любым проверкам. Он не знал, что «детектор лжи» с оператором ждут его в соседней комнате. Куда ему и предложили немедленно пройти.