Американский демон
Шрифт:
— Когда я не понимаю, что происходит, — сказала я, решив не спрашивать, не загрязню ли я воск своей аурой обращаясь с ним так грубо.
— Тебе понадобится шесть свечей, — сказал Ходин. — Все вырезаны одинаковой длины, по одной для каждой из пяти интересующих нас чакр и одна для Всех.
Я почти слышала, как он написал последнее слово с большой буквы, и была готова поспорить, что свеча «Все» будет гореть в центре пентагона. Но потом я нахмурилась. Как я должна была вставить фитиль в свечу?
Видя, что я колеблюсь, Ходин подсказал:
— Допустимо
— Хорошо, — скосив глаза на Биса, я расплющила свою змею, вдавила в нее длинный фитиль, который дал мне Ходин, и снова накрыла его мягким воском. Я чувствовала себя ребенком, прикидывая, сколько времени потребуется на изготовление каждой свечи, но Ходин, похоже, думал, что у меня все в порядке. — Ножницы или нож? — спросила я, и Ходин подтолкнул ко мне ножницы.
Его ножницы были простыми и без украшений, больше похожими на мои, чем на чрезмерно экстравагантные Ала, и я сначала поднесла их к носу.
— Оловянные? — спросила я, и Ходин моргнул своими красными козлиными глазами-щелочками.
— Да-а-а-а, — осторожно сказал он.
— Круто. — У меня не было оловянных ножниц, но, держу пари, у Ала они были. Зажав нижнюю губу зубами, я разрезала свою восковую змею на шесть равных сегментов. Мне отчаянно хотелось задать еще один вопрос, но мне не нравилось его все более очевидное волнение. — Я думала, что основных чакр семь, а не пять, — наконец выпалила я, поморщившись от ожидаемой гримасы Ходина.
— Их тысячи, — сказал Ходин. — Но нас интересуют пять. Принудительное изменение чьей-либо ауры сверх безопасного предела приведет к безумию. Это оружие. — Его глаза вернулись к моим, черные в тусклом свете. — Вся наша магия такова. Если бы Тритон изменила твою внутреннюю оболочку, ты бы обезумела. — Он заколебался. — Ты обезумела, Рейчел?
— Зависит от того, кого ты спросишь, — сказала я, подтягивая фитили и приводя в порядок необработанные концы свечей. — Хорошо? — спросила я, морщась от своих комковатых версий свечей для праздничного торта.
— Хорошо было бы правильным словом, — проворчал Ходин, протягивая мне свой золотой шарф.
— Мне никогда не приходилось делать свои свечи, — смущенно сказала я, вытирая пальцы. — Их проще купить, — добавила я, и Бис захихикал, его хихиканье напомнило звук скрежещущих камней.
— Уверен, что это так. — Явно раздраженный, Ходин дернул себя за рукава, случайно развязав один из шнуров, удерживающих их. — Помести свои незажженные свечи в отсек, созданные внутренним кругом со словами движения. В данном случае ветер, вода, земля, огонь и мысль. Обязательно начни с места справа от тебя, затем двигайся в верхний левый, верхний правый, нижний левый и, наконец, в верхний отсек. Это дает сбалансированное движение. Последняя ставится в центре со словами simper reformanda для постоянно меняющегося постоянства души.
— Наконец мы к чему-то пришли, — подумала я, беря свою первую свечу. — Слова движения, — сказала я, ставя первую свечу на открытое пространство и делая, как он просил.
— Зажги свечу в центре с помощью solus ipse, — приказал он, и я наклонилась вперед, придерживая рукав, когда зажала фитиль и собралась с мыслями.
Я одна, подумала я, произнося слова на латыни и зажигая свечу нитью энергии лей-линий. Нервничая, я отстранилась, и Ходин одобрительно кивнул. Пламя было не обычного желтого цвета, а окрашено золотом из моей ауры и испещрено красными прожилками.
— Следующий процесс очень важен. Давай, — сказал Ходин, возвращая мое внимание к нему. — Используя свечу «Все», зажги нижний правый фитиль со словами hunc effectum.
Для этой цели я думала, когда делала это. Он был дьявольски разборчив в том, какую из них зажечь первой, имея в виду, что если я здесь облажаюсь, это не сработает. Я поморщилась от пролитого воска, но Ходину, похоже, было все равно, когда новая свеча ожила.
— Переставь свечу для Всех, — приказал он, и я сделала это, прежде чем устроила еще больший беспорядок.
Ходин одобрительно кивнул на новое пламя, окрашенное в тот же оттенок моей ауры, и я выдохнула.
— Теперь используй свечу, которую только что зажгла, чтобы зажечь следующую, — сказал он с намеком на то, что могло быть уважением в его голосе. — Верхнюю левую. Установи ее на место с помощью ex animo.
«От души», подумала я, когда сделала это, рука дрожала, проливая больше воска, когда поток энергии, казалось, быстрее потек через меня.
— И третью с новейшим пламенем — semper idem.
«Всегда одно и то же», мысленно повторила я, а затем повторила это на латыни, зажигая третью свечу пламенем второй. Поток энергии стал заметно сильнее, и я сосредоточилась на своем дыхании, чтобы Ходин не подумал, что я новичок в этом, даже если это было и так.
— И, наконец, свечой, которую ты только что зажгла, зажги финальную — maiore ad minus.
Лей-линия, проходящая через меня, засветилась, и я почувствовала, как будто выдыхаю звездную пыль. «От большего к меньшему», подумала я, когда последняя свеча загорелась тем же золотым, красным и черным оттенком.
— Она все сделала правильно? — сказал Бис, нахмурив свои морщинистые брови. Но ничего не изменилось.
Разочарованная я поникла.
— Дерьмо на тосте, — тихо сказала я. — По-моему, они выглядят одинаково.
— Конечно, так и есть. — Ходин наклонился над столом с мелом и что-то написал, его наряд выглядел странно среди строительного мусора. — Ты еще не закончила. — Он отстранился, чтобы показать, что не только написал фразу на латыни, но и написал ее вверх ногами, чтобы я могла ее правильно прочитать. — Если хочешь, — сказал он, постучав по ней.