Американский демон
Шрифт:
— И ты так хорошо справлялся, — сказала я, нахмурившись, и Бис издал скрежещущий смешок согласия со своего насеста.
— Ты не понимаешь, — настаивал Ходин. — Ты единственный демон, которому я могу сказать, что Богиня не злая, и у тебя есть что-то, кроме хмурого взгляда, брошенного на меня. Да, она злая, — сказал он, и его слова обрели интонацию часто произносимого утверждения. — И обманщица, и отвлекаемая, и легкомысленная в своих союзах. Она жестока, злобна и ревнива. — Он поднял голову. — И могущественна.
Мой пояс зазвенел, когда я обхватила себя руками за талию.
— Просить ее о помощи еще хуже.
— Возможно. — Он снова сел на усыпанный опилками диван, широко расставив колени и склонившись над ними. — Но они не посадили тебя в тюрьму за то, что ты сделала это, или за то осторожное принятие, которое ты поддерживаешь в отношении нее. Я достаточно наблюдал за тобой, чтобы знать, что это не потому, что ты не представляешь угрозы, и не потому, что ты единственная зрелая женщина-демон. Это из-за того, кем ты являешься. Я хочу этого.
— Ты не можешь этого получить, — сказал Бис, его голос был низким, угрожающим.
Я протянула руку, успокаивающе касаясь его.
— Думаю, он имеет в виду, что хочет узнать, что это такое. Это не то, что ты можешь вынести, Бис. Это то, что ты делаешь. — Я пристально посмотрела на Ходина. — Или не делаешь.
Он напрягся, подняв голову.
— Я не могу позволить им узнать, что я существую.
Нахмурившись, я выдохнула, позволяя себе простить его упрямый отказ, потому что знала, откуда он взялся. Бис поворчал, когда я обошла стол и села на диван рядом с Ходином, осторожно, в трех футах и акре тишины между нами.
— Так что ты предлагаешь нам делать?
Ходин откинулся назад, жестикулируя рукой, унизанной кольцами.
— Видишь? Вот оно, — сказал он, кончики его черных волос упали на глаза, когда он недоверчиво покачал головой. — Ты безумно рискуешь. Ты даже не знаешь меня.
Я улыбнулась. Это было в точности то же самое, на чем зациклился Ал, заставляя его рисковать и терять все, чтобы спасти мою жизнь. И в ответ я спасла его. «Это» заключалось в том, что я не видела «демона». Я видела душу Ала. Он был беспорядочным, сломанным и жестоким — отчаянно нуждался в том, чтобы кто-то поверил в него, чтобы залатать трещины, даже когда он делал уродливые, подлые вещи. И когда я сидела рядом с подавленным Ходином, я видела то же самое.
— Ты должен выйти, — сказала я, глядя на его руки в кольцах, зажатые между коленями. — Скажи им, что ты существуешь. Я останусь с тобой. Чего бы это ни стоило. Они не очень-то меня слушают.
Пальцы Ходина замерли, и Бис на своем насесте издал пронзительный писк. Моя мягкая улыбка исчезла. Неужели я только что попала в его ловушку?
— Если ты поможешь мне спасти Ала, — добавила я, и Ходин дернулся.
— Никогда, — сказал он, затем
Я вжалась в спинку дивана, чтобы посмотреть на него снизу вверх.
— Серьезно? Я вручаю тебе карточку на выход из тюрьмы, а ты швыряешь ее мне в лицо? Да что с тобой такое? Боже! Как будто вы братья или что-то в этом роде.
Губы Ходина дрогнули, выражение его лица стало неестественным, когда он взял в руки сумку с принадлежностями для заклинаний. А потом мой рот открылся в понимании.
— О, Боже мой! — Я быстро встала. — Ни за что. Ни за что, черт возьми! — воскликнула я, и Ходин густо покраснел. — Ты должен позволить мне сказать ему, что ты жив.
Ходин вздохнул, но его гневное выражение лица заколебалось при мягком шорохе у входа в церковь. Склонив голову набок, он повернулся к двери, теперь открытой, чтобы пролить солнечный свет на пыльный пол.
На ступеньках стоял Зак, в его руках была тарелка с едой, и я уставилась, как молодой эльф замер, приоткрыв рот, когда он увидел мой наряд в мантии. Он явно не ожидал никого здесь найти, и я почувствовала прилив гнева. Может, она и была полна дыр и опилок, но все равно это была моя церковь.
— Э-э, извините, — сказал Зак, когда сотня вещей пронеслась у меня в голове.
Что он здесь делает? Работает на Лэндона? Он здесь получает что-то, с чем можно будет нацелиться на следующую атаку баку?
Но то, что вырвалось у меня изо рта, было возмущенное:
— Ты! Я хочу с тобой поговорить!
Глава 16
Зак развернулся и бросился к широким церковным дверям.
— Не позволяй ему уйти! — воскликнула я, но Ходин оказался быстрее.
— Clausus! — крикнул Ходин, экстравагантно взмахнув рукой, и Зак резко остановился, когда двери захлопнулись перед ним, от грохота задрожали стены.
Тарелка каким-то образом выровнялась в его руке, Зак повернулся, уставившись на нас в течение трех секунд, которые могли бы стать роковыми, если бы я хотела причинить ему боль. Я шагнула вперед, моя мантия для заклинаний хлопала у ног. Зак упал на пол. Стоя на каблуках, он развернулся, очерчивая круг чем-то похожим на большой черный маркер.
— Ita prorsus! — воскликнул он, и я остановилась, когда вокруг него поднялся зеленовато-фиолетовый барьер, блестящий, как мыльный пузырь.
— Эй! Это несмываемый маркер! — сказала я, раздраженно останавливаясь перед ним.
Зак поднялся с корточек, прижимая к себе тарелку с чем-то похожим на лазанью. Его лицо было бледным, а обрезанные уши выглядели неправильно после того, как он увидел нетронутые уши Трента, особенно с эльфийскими белыми волосами и зелеными глазами Зака. Он был слишком молод, чтобы нуждаться в бритье, но слабый пушок показывал, что это ненадолго.