Американский эксперимент соседства

Елена Армас

Его рот покинул мой, его губы прошлись по моей шее и вызвали у меня стон. Этот звук подстегнул его, побуждая его руки схватить меня за бедро и поднять, чтобы я обвила его тело.

Как будто это было поставлено хореографом, мои ноги сомкнулись вокруг него, и он снова прижал меня к себе.

— Лукас, — выдохнула я, пульсируя от новой волны потребности, запустив пальцы в его волосы. — Ты... — его зубы прикусили мочку моего уха. — Ты не можешь...

— Я буду осторожен, — сказал он, переставляя меня вокруг себя, новая позиция позволила мне узнать, почувствовать, насколько он большой

и твердый. — Есть вещи важнее этого. И это ты. Ты хотела поцелуя, — он встретил мой взгляд, его лицо исказилось диким выражением. Я видела голод в его глазах. — Что еще ты хочешь от меня?

Всё.

— Еще один поцелуй. Второй. И третий. И четвертый, и...

Его рука вернулась к моим волосам, зажала их в пальцах, потянула за них так, что я обнажила шею.

— Это все, чего ты хочешь? — сказал он напротив моего пульса, впиваясь зубами в мою кожу.

Нет, хотела сказать я, но тут он обхватил мою голову и сблизил наши рты. Затем он двинул бедрами вверх, прямо к стыку моих бедер, и он был таким твердым, таким горячим, что я...

— Лукас, — прохрипела я, мои веки сомкнулись.

— Я задал тебе вопрос, — прохрипел он, даже когда его дыхание, казалось, тоже перехватило. — Я сказал, что дам тебе все, что ты попросишь. Ты захотела мои губы. Поцелуй. А теперь... — он остановил себя, переставляя меня вокруг себя, трение было невероятно приятным и в то же время недостаточным. — Теперь я хочу дать тебе больше. Теперь я не хочу останавливаться только на твоих губах, Рози.

Я была той, кто сдвинулся следующим, скользя вниз по его пульсирующей длине, вызывая одинаковые выражения восхитительной боли на обоих наших лицах. Я потянула за волосы на его шее, когда произнесла свои следующие слова: — Тогда не останавливайся. Дай мне больше, чем это. Дай мне то, что ты обещал мне на балу-маскараде.

Его горло сжалось, глаза потемнели от осознания, от мысли.

— Ты не могла не быть идеальной, не так ли? Ты не могла не иметь способность укрощать и тянуть за все струны души, которые есть во мне?

Да.

— Все. Я хочу всего тебя.

Выражение лица Лукаса изменилось, и, Боже, он выглядел готовым поддаться, дать мне именно то, о чем я только что просила его, и я хотела позволить ему это. Поэтому я взяла его рот в этот раз, поощряя его. Он застонал глубоко в горле и... раздался звонок.

Сначала я едва приняла его как свой. Но когда он зазвенел снова и проник в наш пузырь, это заставило нас спуститься на землю.

Голос Лукаса был едва слышен, но он сказал: — Это твой телефон, preciosa(исп.красавица).

Все еще ошеломленная, я боролась с остатками тумана, пока входящий звонок останавливался и начинался снова.

Лукас поцеловал меня в губы, потом еще раз в лоб и опустил меня обратно на землю. Он провёл нас туда, где мы оставили пальто, к выходу на крышу. Нащупав мою сумочку, он открыл ее и достал мой звонящий телефон.

Я проверила экран «Неизвестный» и ответила на звонок.

— Рози, — услышала я. — Я готов

вернуться домой.

— Олли? — каждая клеточка моего тела, которая еще несколько секунд назад пылала жаром, превратилась в лед. — Где ты?

Мой брат не ответил, не сразу, но я слышала шум на заднем плане. Музыка. Ночной клуб.

— Напиши мне адрес, — сказал я ему. — Ты слышишь меня, Олли? Напиши мне, где ты находишься. Я уже еду.

Прозвучало отрывистое: — Спасибо, — а затем линия оборвалась.

23. Рози

Рука Лукаса снова сжала мою.

Он делал это всю поездку, и я знала, что это значит. Ему не нужно было произносить слова «Я с тобой, я рядом», потому что этого нежного, но яростного сжатия моей руки, лежащей в его руке, было достаточно. Нет, этого было более чем достаточно, правда. Того, что он был рядом, не колеблясь вызвал такси, не спрашивая всей истории или подробностей, и взял на себя управление ситуацией, за которой мне было трудно уследить, было более чем достаточно.

Это было для меня всем.

Перед глазами промелькнула разбитая губа Олли, когда я видела его в последний раз.

Боже, во что, чёрт возьми, ты ввязался, Олли?

Пальцы Лукаса снова сжали мои, и мне показалось, что он что-то пробормотал, что-то успокаивающее, но все, что я слышала в своей голове, было «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Что бы это ни было, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

Такси подъехало к адресу, который написал Олли, и я высвободила свои пальцы из рук Лукаса так быстро, что он не успел ничего сделать, чтобы помешать мне выпрыгнуть из машины.

— Рози, не надо! — выругался он. Но я продолжала идти. Я шла на автопилоте.

Его шаги звучали позади меня, быстрые, стремительней, как будто он бежал за мной, и я почувствовала себя идиоткой, потому что я не должна была заставлять Лукаса бежать, не с его травмой. Но я...

Он схватил мою руку и потянул за нее, заставив меня остановиться. Он обошел меня и встал лицом ко мне.

— Не делай так со мной больше никогда, пожалуйста.

Его волосы были все еще мокрыми. Одежда под нашими пальто была настолько влажной, что весила вдвое больше, чем в сухом виде. Ему, вероятно, было так же холодно, как и мне, и все же я знала, что причина его несчастного вида не в этом.

— Мне очень жаль, — сказала я ему, потому что это действительно было так. — Я не должна была этого делать.

Я сжала его руку, и по его лицу разлилось облегчение.

Вздохнув еще раз, я обратила внимание на наше окружение, на грохот музыки вдалеке. Это должен был быть ночной клуб на соседней улице, тот самый, о котором Олли писал раньше. «Pink Flamingo».

— Ты знаешь эту часть города? — спросил Лукас.

— Никогда здесь не была, — я покачала головой. — Но она не очень известна своей хорошей репутацией, — я сделала паузу. — Есть кое-что, что я должна тебе сказать, Лукас, — он молчал, сфокусировав взгляд на мне, ожидая.