Американский Голиаф
Шрифт:
– Хотите горячего кофе? – спросила Анжелика.
– Не пьют они нашего кофе, – сказала Берта. – И еду нашу тоже не едят.
– Я бы не отказался погреть чем-нибудь горло.
– Давай не будем про горла и глотки, если тебе не трудно, – объявила Берта. – Вполне хватает «да» или «нет».
– Прошу прощения, миссис Ньюэлл, – извинился Аарон. – А могу я поинтересоваться, как зовут вашу прелестную гостью?
– Я Анжелика Халл, кузина миссис Ньюэлл по мужу.
–
– Ты что, на прием заявился? – прикрикнула Берта. – Ты нам не ровня, и здесь тебе не место, ясно?
Анжелика налила Аарону кофе. Тот сдул завиток пара и начал пить. Горячая жидкость возвращала торговцу цвет. Лицо с квадратной челюстью и глубокие темные глаза потихоньку оттаивали. Нос и большие уши становились свекольно-красными. Еврей был похож на енота.
– Этот кофе творит чудеса, – сказал Аарон.
– Займись-ка делом! – приказала Берта.
– Говорите, что вам надо, дамочки. Ткань на платье, теплый платок, а может, одеяло?
– Хлопок для комбинезончика.
– Кто-то ждет гостей, – проговорил Аарон.
– Гости – не твое дело! – оборвала Берта, – Показывай, что у тебя есть подходящего, и не забывай, что моя невестка – женщина небогатая, оборки ей не по карману. А то дерут как хотят. Такая порода.
– Ах, вам ли не знать, что у меня справедливые цены, миссис Ньюэлл. Всегда были и всегда будут. И мне ли не знать ваш острый глаз на товар.
– Надеюсь, не забыл, – ответила Берта.
Анжеликино внимание вдруг переключилось с товара Аарона Бапкина на струйку крови, что бежала у того по щеке.
– Простите, пожалуйста, – сказала она, – но у вас тут кровь.
– Твоя, что ль, забота? – вмешалась Берта. – Течет себе и течет, лишь бы пол не замарала.
– Это от холода, – объяснил Аарон, прижимая к ранке носовой платок. – Медленно затягивается. Видите ли, я тут в долине получил от одного мужика по голове.
– За дело, надо думать, – заметила Берта.
– Дело было в том, что я поехал посмотреть землю.
– Говорю ж, за дело. Посмотреть землю? Сперва миссис Ильм сдала тебе комнату, а потом ты надумал скупить у нас всю долину? Вряд ли здешнему народу понравится когда по городу станут носиться стада евреев.
– Не стада, один я, – сказал Аарон. – Там двадцать акров и домик, точно для кукушки; хозяйка – вдова, живет в Вермонте. Я ей любезность оказываю тем, что беру эту ферму.
– Хороша любезность. За такую любезность по голове и лупят, – сказала Берта.
– Вот и дедушка все о том же, – согласился Аарон.
– Мудрый человек, скажу я тебе. Уши прочищай, когда он говорит такие вещи.
–
– Почему не голубой? – спросила Берта.
– Это девочка, я чувствую.
– Что ты такое говоришь? Благодари Бога, что кузен Джордж не слышит.
– Сколько нужно ярдов?
– Я бы сказал, два для надежности, – ответил Аарон.
– Это ж ребенок, а не бегемот, – вмешалась Берта. – Посмотри, какая хрупкая женщина. Моему сыну хватило полутора, а Александр был что твоя тыква. Сколько будет за полтора ярда розового и голубого?
– Нисколько, – ответил Аарон. – Вы мне уже заплатили. Кофе спас мою жизнь, а общество двух очаровательных женщин подняло настроение на целый день. Рожайте здоровенькую девочку, миссис Халл. Скажете, что дядя Аарон подарил ей комбинезончик.
– Ты это дело брось, – запротестовала Берта. – Ишь чего надумал. Сперва возьми от дяди Аарона подарок, а потом и до земли дойдет. Говори, сколько стоит, мистер Бапкин, а после сбрасывай полцены.
– Нет, я настаиваю, – сказал Аарон. – И добавлю ножницы, если надо.
– Смотри какие они добрые! – воскликнула Берта, – Не будет она тебя больше любить за этот подарок, так что давай говори цену.
– Большое спасибо, – сказала Анжелика. – От меня и от маленькой. Это прекрасный подарок, я очень вам благодарна.
Анжелика протянула руку, и Аарон ее пожал. С тех пор как уехал Исаак, Аарона впервые коснулся кто-то, отличный от него самого. От Анжеликиной руки он растаял больше, чем от кофе. Он смотрел на ее улыбку и не мог отвести глаз.
– Что это с тобой? – спросила Берта. – Гляди, опять кровь потекла.
Берта следила за Аароном, пока не убедилась, что тот ушел.
– Знаешь, Анжелика, что я тебе скажу, здесь Кардифф, а не Бингемтон, у нас свои правила. Никогда не смотри в глаза мужчине.
– У него глаза не страшные, – ответила Анжелика, теребя пальцами материю.
– Нигде не набрызгал? – Берта принялась искать капли. – Они просто так ничего не делают. До ночи кровь обернется личинкой, забьется в какой ящик да и затаится клубком.
Позже, пока Берта раскладывала рождественские украшения, Анжелика сидела одна и подбирала по цвету деревянные кусочки головоломки-мозаики. Рождественская картинка постепенно обретала очертания. Среди зверей и кусочков Святого семейства видны были почти целиком все три волхва. У Марии сложилась половина сияющего лица, часть плеча и грудь. Пухлая розовая ножка и крошечная ручка младенца Иисуса тоже были на месте. Из-под коричневого балахона торчала обутая в сандалию ступня Иосифа.