Американский наворот
Шрифт:
Глава 9.
Оппенгеймер и спичрайтеры.
18.08.2119.
Вашингтон, округ Колумбия. США.
Итак, господа, – начал Оппенгеймер. – сперва я отвечу на главный вопрос, которым вы наверняка задаетесь – зачем я вас собрал? – президент обвел взглядом всех пятерых спичрайтеров.
– В последние несколько месяцев я лично сам выявил ряд слабых мест в логической основе того, что вы мне, и не только мне, предоставляли. В частности, – он повысил голос, желая подчеркнуть важность того, что будет сказано далее.
– Начнем в порядке
– Я смотрю телевизор – я обнаруживаю ошибку. Да, еще был ряд комментариев в республиканской прессе, – президент вновь вернулся к прежнему размеренному стилю речи. – Все бы ничего, это в сущности не более, чем оплошность, но мы сейчас идем в порядке возрастания.
– Эпизод номер два. Вчера, на еженедельной конференции пресс секретарь Белого Дома делает заявление в котором, в частности, есть слова о том ,что администрация президента однозначно расценивает формирование долгой мобилизационной экономики, как угрозу гражданским свободам и свободе предпринимательства в частности.
Теперь как надо. Мы не рассматриваем это как угрозу. Солдат не может рассматривать свое оружие как угрозу, хотя оно опасное. Это мое пояснение, это говорить ненужно. Сказать нужно: "Мы ищем пути развития, которые в условиях формирующейся и уже во многом сформированной мобилизационной экономики с местами, что отрицать, директивным контролем, позволят в дальнейшем расширить сектор несистемного бизнеса, в значительной своей части носящего чисто гражданских характер". Вы чувствуйте разницу? В первом, не правильном, случае мы не хотим, потому что это опасно. Во втором мы не хотим но делаем, одновременно с этим ищем возможность сделать по-другому или что-то другое вдобавок, чтобы не было так неприятно и опасно.
Ну и теперь самое интересное. Просматривая очередной текст, не буду останавливаться на том, какой именно, вы и сами знаете, я вдруг с удивлением обнаружил несколько резонансных утверждений в адрес российских дел. В адрес Лебедева в частности. Как же все обстоит в реальности. Как оно обстоит для нас? В России есть спикер парламента Лебедев и еще там есть Сибирский Суперфедерант, гетто, находящееся в конфронтации с большей частью Российского парламента, и, соответственно, с правительством этой парламентской, даже суперпарламентской республики. Суперфедерант против Суперпарламента. Лебедев не любит Суперфедерант. Харлингтон любит Суперфедерант, потому что намерен сделать на нем рейтинг, включив его в свое турне. Что мы имеем в результате? Лебедев по нашу строну или нет? Это ведь так просто.
– Господа, неужели вы не в состоянии держать в голове десяток пунктов? Нормальный, типичный гражданин и избиратель на такое не обратит внимание, но у нас через год одно важное мероприятие. А уж перед ним, перед выборами будет кому указать простому Американцу даже на подобные мелочи.
Все пятеро сидели с каменными выражениями лица. Не то чтобы разнос Оппенгеймера подействовал на них как-то уж слишком угнетающе, просто каждый уже давно, задолго до этого дня, пришел к выводу, что лучше молча выслушать и не болтать лишнего, не демонстрировать какую бы то ни было инициативу как все это исправить-улучшить.
– Мне иногда кажется, – продолжал Оппенгеймер, – что будет довольно рациональным решением отказаться от каких бы то ни было услуг профильных специалистов, и собственноручно готовить все свои и не только свои официальные выступления с помощью AI.
Я искренне не понимаю в чем дело. Трое из вас, – он перечислил по именах троих консультантов, – работали в моей команде на прошлых выборах. Что с вами случилось? Вы что, расслабились что ли?
– В настоящее время, – начал Клейтон, – ведется масштабная работа по выработке новых решений в формировании видения военного процесса на ближайшие пять лет.
Клейтон формально являлся руководителем всей группы. Про себя Оппенгеймер иногда называл его не руководителем, а "предводителем" спичрайтеров.
– Проще говоря, организована очередная, которая по счету деловая игра, – по-своему описал сказанное Клейтоном Оппенгеймер.
– Это в какой-то мере и штабная игра. Штабная экономическая игра. В настоящее время вся наша команда действительно пребывает в некотором состоянии неопределенности, разновекторности. Хочу напомнить, мы зачастую исходим из того, что хочет услышать рядовой избиратель, гражданин. В последние годы эта, если так будет корректно выразиться, аудитория неуклонно расширяется за пределы конкретной политической нации, то есть нашей, Американской. Оттого нередко можно и вправду обнаружить разновекторность в, казалось бы, тщательно приводимом к единому направлению видению как военного процесса, так и экономических частностей. Это поправимо и это будет исправлено.
– Если эта деловая игра способна так все исправить, то может следовало провести ее… и до этого проводить такие. Она чем-то отличается от того чем вы занимаетесь?
– Я имею ввиду штабные исследование, проводимые в рамках частных инициатив. В данном случае речь идет о работе, проводимой при поддержке фонда, ассоциированного с GBA. Это не правительственная программа.
– Ах, это? – как-то почти апатично отозвался президент. – Сразу бы так и сказали. То, чем они занимаются… Слишком уж дальние прицелы, нам если бы и понадобились такие тренинги, то задачи бы я поставил, скажем так, из более близкого диапазона.
Больше на тему игр-учений Оппенгеймеру рассуждать не хотелось. Давно уже, чуть ли не с предвоенных лет, было ясно, что констеллейшны переросли национальные государства, даже США.
Тем не менее, публичной фигурой номер один на всем политическом поле наций Западного Блока по-прежнему был он, президент США, с две тысячи сто шестнадцатого года это был Ллойд Оппенгеймер.
– Хочу сказать кое-что по теме того, что хочет или не хочет услышать избиратель. – продолжил президент. – Более чем полтора века назад мир был охвачен глобальной войной, воспринимавшейся современниками, как беспрецедентное противостояние, поставившее человечество на край пропасти. В общем, то же что и сейчас. Так вот, знаменитый премьер-министр Великобритании Черчилль, обращаясь к согражданами заявил… – Оппенгеймер в очередной раз проговорил историю про Черчилля, который ничего не мог обещать своему народу кроме крепкого баттхерта.
Президент отдавал себе отчет, что имело бы смысл воздержаться от сопоставления своей фигуры с Черчиллем, но, когда-то подумав раз, он отверг излишнюю скромность, а сделав раз, второй и последующие уже не раздумывал.
Глава 10.
Унылый летний день Зорана Драговича.
18.08.2119.
КАНАР 50 км. к югу от столицы.
Драгович в очередной раз оглядел окрестности, затянутые серой пеленой мелкого, как из распылителя дождя, и снова зашагал к дому-вагончику, стоявшему рядом с мачтой. За последний час такую вот прогулку он совершал уже в третий раз.