Американский психопат
Шрифт:
— Счета Фишера, — произносит Ривис.
— Черт, — говорю я. — Не напоминай.
— Сволочь везучая, — говорит Хэмлин.
— Кто-нибудь видел его подружку? — спрашивает Ривис. — Лауру Кеннеди? Потрясающая фигура.
— Я знаю ее, — говорю я и тут же поправляюсь, — то есть, знал.
— Почему ты так говоришь? — заинтересованно спрашивает Хэмлин. — Почему он так говорит, Ривис?
— Потому что он встречался с ней, — осторожно произносит Ривис.
— Откуда ты знаешь? — улыбаюсь я.
— Девушки просекают Бэйтмена. —
— Спасибо, ребята, только… — возможно, Ривис и съязвил, но я все равно испытываю гордость и пытаюсь принизить свой образ. — Она дрянь.
— Боже мой, Бэйтмен, — стонет Хэмлин. — А это что означает?
— Что? — спрашиваю я. — То и означает.
— Ну и что? Главное — внешность. Лаура Кеннеди — милашка, — с напором говорит Хэмлин. — И не делай вид, что тебя интересовало в ней что-то другое.
— Если у девки хороший характер — это подозрительно, — замечает Ривис, слегка смутившись от собственного заявления.
— Если у девки хороший характер, но она плохо выглядит, — Ривис многозначительно поднимает руки, — то хули от нее толку?
— Ладно, давай представим просто гипотетически. Может ли у девки быть хороший характер? — спрашиваю я, прекрасно зная, насколько это безнадежный, тупой вопрос.
— Прекрасно. Гипотетически даже лучше, вот только… — говорит Хэмлин.
— Знаю, знаю, — улыбаюсь я.
— Не бывает телок с хорошим характером, — смеясь, в один голос произносим мы, и ударяем по ладоням.
— Хороший характер, — начинает Ривис, — состоит в том, что у телки точеная фигурка, она без особых выебонов удовлетворяет все твои сексуальные потребности и мало пиздит.
— Точно, — согласно кивает Хэмлин. — Девушки с хорошим характером, то есть веселые или, может, забавные, умные или даже талантливые — хотя хуй его знает, что это значит, — так вот, они все до одной уродки.
— Точно, — поддакивает Ривис.
— И характер у них такой потому, что им как-то надо, блядь, компенсировать свою непривлекательность, — говорит Хэмлин, вновь усаживаясь.
— Я всегда придерживался той теории, — говорю я, — что только мужчины производят потомство и продолжают род, понимаете?
Они оба кивают.
— А единственный способ продолжить род, — я тщательно подбираю слова, — это возбудиться какой-нибудь красоткой, но иногда деньги или слава…
— Никаких «но», — вмешивается Хэмлин. — Бэйтмен, ты что, готов трахаться с Опрой Уинфри — она ведь богата и влиятельна, — или опуститься до Нел Картер — у нее
— Погоди, — говорит Ривис. — Кто такая Нел Картер?
— Не знаю, — говорю я, имя приводит меня в замешательство. — Должно быть, хозяйка «Nell's».
— Послушай меня, Бэйтмен, — говорит Хэмлин. — Телки существуют лишь для того, чтобы возбуждать нас, по твоим же словам. Сохранение человеческого рода, так? Все просто… — выудив оливку из стакана, он отправляет ее в рот, — как божий день.
Выдержав паузу, я говорю:
— Знаете, что сказал о женщинах Эд Гейн?
— Эд Гейн? — переспрашивают меня. — Метрдотель в баре «Канал»?
— Нет, — говорю я. — Серийный убийца, действовавший в Висконсине в пятидесятых. Он был интересным чуваком.
— Тебя всегда интересовали подобные дела, Бэйтмен, — говорит Ривис, потом Хэмлину. — Бэйтмен все время читает эти биографии: Тед Банди, Сын Сэма, Фатальное Видение, Чарли Мэнсон. Все подряд.
— Так что сказал Эд? — с интересом спрашивает Хэмлин.
— Он сказал, — продолжаю я, — «Когда я вижу, как по улице идет хорошенькая девушка, то думаю о двух вещах. С одной стороны, мне хочется пригласить ее куда-нибудь, поговорить с ней, обращаться с ней ласково и нежно». — Замолкнув, я одним глотком допиваю J&B.
— А что он думает с другой стороны? — вкрадчиво спрашивает Хэмлин.
— «Я думаю, как будет смотреться на колу ее голова», — отвечаю я.
Хэмлин с Ривисом успевают переглянуться и вновь посмотреть на меня, прежде чем я начинаю смеяться, и они с некоторым напряжением тоже смеются.
— Слушайте, как насчет ужина? — я осторожно меняю тему.
— Может, индийско-калифорнийский ресторан в верхнем Вест Сайде? — предлагает Хэмлин.
— Идет, — говорю я.
— Мысль хорошая, — замечает Ривис.
— Кто будет заказывать? — спрашивает Хэмлин.
«ШЕЗЛОНГ»
В понедельник Кортни Лоуренс приглашает меня поужинать с ней в ресторане. Приглашение выглядит смутно сексуальным, и я принимаю его, но беда в том, что ужинать придется с двумя выпускниками Кэмдена, Скоттом и Анной Смайли, в новом ресторане на Колумбус под названием «Шезлонг», который они выбрали. Я заставил свою секретаршу досконально изучить ресторан, и до моего ухода из офиса она представила мне три возможных варианта меню. Пока мы бесконечно долго ехали в такси по центру, Кортни рассказала, что Скотт работает в рекламном бюро, а Анна на деньги отца открывает рестораны, последний — «1968» на Верхнем Ист Сайде. Это было лишь немного скучнее, чем рассказ Кортни о том, как она провела день: массаж лица в Elizabeth Arden, покупка кухонной посуды в Pottery Barn (кстати, все это она делала, приняв литиум), а потом она пришла в «Harry's», где мы выпили с Чарльзом Мерфи и Расти Вебстером и где Кортни забыла пакет с посудой, оставив его под столом. Единственная мало-мальски интересная для меня деталь о жизни Скотта и Анны: после женитьбы они усыновили тринадцатилетнего корейского мальчика, назвали его Скоттом-младшим и послали в Эксетер, где Скотт учился на четыре года раньше, чем я.