Аметистовое ожерелье
Шрифт:
Росс глядел на ее мертвенно-бледное лицо долгим, пристальным взглядом.
– Спасибо за ответ, – сказал он, наконец. Он встал спиной к письменному столу, опершись руками о столешницу.
– Подойдите сюда, – властно проговорил он. Она не шевельнулась. Тогда он протянул к ней руку. – Подойдите! – повторил он.
Приказание прозвучало как команда. Она медленно подошла и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Наклонившись, он взял ее за плечи и поставил перед собой. Элизабет уловила запах сандала и чувствовала тепло,
– Я очень сожалею, что сказал вам тогда такие обидные слова. Я давно хотел извиниться, но в последнее время стал рассеянным. И все из-за вас. Из-за вас я говорю невпопад и совершаю странные поступки. Вы перевернули мою жизнь… Я никак не решусь пойти в гостиную и объявить всем присутствующим о моей женитьбе, потому что точно знаю, что моя невеста меня не любит.
Элизабет медленно подняла глаза и недоверчиво посмотрела на него.
– Вы думаете, я женюсь на вас из-за денег? Нет! Не из-за них! – поспешил он ответить на ее красноречивый взгляд, и ее насмешливые слова замерли на пухлых полуоткрытых губах. – Видит бог, не из-за денег! Они мне совершенно не нужны…
Она пристально посмотрела ему в глаза, словно хотела заглянуть в душу. Это же Росс Трилоуни, напомнила она себе. Выскочка, карьерист, известный волокита и прожигатель жизни, бессердечный негодяй и неисправимый повеса. И он хочет, чтобы она поверила, что он испытывает к ней нежные чувства? Да он никогда бы не женился на незамужней женщине с сомнительным прошлым, если бы у нее не было приданого и если бы хитрая бабушка не обвела его вокруг пальца!
– Раз вы так любите меня и вам не нужны мои деньги, тогда верните мне мое ожерелье! – проговорила она дрожащим от волнения голосом.
– И как вы собираетесь с ним поступить? Отдать сутенеру и наивно ждать, когда он отпустит вашу подругу? Это было бы слишком просто, Элизабет.
– Это на самом деле просто, Стрэттон! И вы снова солгали. Деньги для вас – все! Один раз вы уже угрожали выгнать меня на улицу, а мою бабушку отправить в долговую тюрьму, чтобы прибрать наши деньги к рукам. Но потом вы узнали, что без меня у вас ничего не выйдет, и прикинулись влюбленным. Вы такой же изворотливый и расчетливый, как Эдвина, но я перед ней в неоплатном долгу, а вам я ничего не должна. Вы меня не любите. Вы ко мне абсолютно равнодушны!
Росс смотрел на нее, не сводя глаз. Затем разразился зловещим хохотом.
– Очень хорошо! Что ж, будем придерживаться вашей точки зрения: мне нужны ваши деньги и ваше тело. В таком случае вы получите свое ожерелье сегодня же, но сначала поцелуете меня. А потом мы пойдем ужинать, притворившись невероятно счастливыми, и я объявлю, что через три недели наша свадьба.
– Нет! Я хочу, чтобы свадьба состоялась гораздо позже. Через три недели… слишком скоро.
– Для меня не так уж скоро. Придется ждать целых три недели! – возразил он.
– Отдайте мое ожерелье!
– Поцелуете,
Он наклонился к ней, и она пристально посмотрела в его смуглое лицо. Глаза были закрыты, и на щеки падала тень от длинных густых ресниц… Ресницы точно у ребенка, подумала она. Дышал Росс неглубоко, его широкая грудь, облаченная в кремовый жилет, нависла над Элизабет, оттеняя темно-лиловый бархат ее платья. Он словно замер.
– И какой же поцелуй вы хотите? – спросила она. Росс открыл глаза. – Мой или ваш?
– Наш, – торжественно проговорил он, лукаво улыбаясь.
Он внимательно наблюдал за ней. Вот она посмотрела на его чувственный рот и подняла, было, руки, но тут же опустила. Теперь крепко сжала губы и взглянула на него. Их взгляды встретились.
– Подойдите ближе… Оттуда вы не сможете дотянуться, – посоветовал Росс.
Она подошла и оперлась, как и он, руками о стол, но оказалось, что так она доставала ему только до плеч.
– Извините, я разучилась… Слишком много времени прошло с тех пор… как я последний раз… любила… Это было так давно…
– Вы имеете в виду лейтенанта Хэверинга?
Элизабет положила голову Россу на плечо и закрыла глаза: как хорошо, как спокойно!
– Да, его, – просто сказала она.
– Он женат, – холодно и бесстрастно проговорил Росс.
– Я знаю. – Она отодвинулась, давая понять, что не хочет продолжать этот разговор. – Поцелуйте меня сами. У вас это получится лучше и быстрее, а то ваши гости уже потеряли всякую надежду поужинать. – Элизабет посмотрела на него, и улыбка угасла на ее губах. Вдруг она привстала на цыпочки и крепко поцеловала его в губы. – Мое ожерелье, пожалуйста, – сухо проговорила она, быстро отходя от Росса.
Она слышала, как он выдвинул ящик стола, слышала звук его шагов, приближавшихся к ней, и вздрогнула, когда его руки отодвинули ей волосы с шеи и надели ожерелье, тяжелые камни которого приятно холодили кожу. Затем он пригладил ей волосы и положил смуглые сильные руки на ее хрупкие белые плечи.
Элизабет подняла руку и осторожно погладила драгоценные камни, которые надевала последний раз еще при жизни отца, на свой первый бал.
– Спасибо, – прошептала она, все еще не веря, что ожерелье снова у нее.
Повернув девушку лицом к себе, он поправил упавший ей на плечо пепельно-русый локон и, наклонившись, поцеловал ее в губы. Она погрузилась в сладостное томление, забыв обо всем на свете. Ее руки скользили по его широким плечам, ерошили темные волнистые волосы. Едва он оторвался от ее губ, она продлила этот поцелуй, снова припав к его губам. Поцелуи продолжались до тех пор, пока у них не закружилась голова. Элизабет положила голову Россу на грудь и в изнеможении закрыла глаза.
Она очнулась от сладостного забытья, когда его большая рука взъерошила ей волосы. Она открыла глаза и улыбнулась, как после долгого счастливого сна.