Амина-кислота
Шрифт:
Картина выглядела так, что дед принёс вылить какие-то помои, потом сполоснул ведро и теперь собирался идти обратно.
– Смотри! – шепнула Маша, – на нём ошейник!
И в самом деле! Я этого сразу не заметил, потому что на шее было намотано какое-то тряпьё. Но сквозь него в нескольких местах проглядывал точно такой же ошейник, какие мы и сами носили недавно. Только вот, без поводка.
Я и до этого думал, что с дедом нужно будет попытаться установить контакт, но увидев ошейник, понял, что сделать это нужно просто обязательно!
Когда дед направился в обратную сторону, я сделал шаг вперёд из тоннеля. Маша, после
– День добрый! – как можно будничней сказал я.
– Убить меня хотите? – спросил дед.
– Нет, – удивился я его вопросу, – для этого не нужно было бы здороваться!
– Вежливость никто не отменял! – сказал дед, – так будете меня убивать? – и в голосе его послышалась надежда.
– Только если вы будете на этом очень настаивать! – сказал я.
– Настаивать не буду, желать себе смерти плохо, – серьёзно покачала головой дед, – но вот если бы вы сами…
– Я могу обдумать вашу просьбу, – кивнул я, – но мне нужно будет кое-что взамен!
– Не проблема! – усмехнулся дед, – всё, что смогу отдать, отдам, только вот, боюсь, вы будете разочарованы…
– Нам нужна информация, знания, – сказал я, – уж точно не ваши вещи и не ведро!
– Да! – вдруг сказала Маша, и сморщила нос. Ведро и сейчас продолжало источать зловоние, даже после того, как старик его ополоснул.
– Тоже не проблема, – расплылся старик в улыбке беззубым ртом, – что рассказать? Где родился, где женился, где учился? Что интересует?
– Не это, – сказал я, – нам нужно знать, что это за место, что вы здесь делаете и почему… в общем, всё, что касается текущего момента, а не вашего прошлого.
– Место? – старик тяжело вздохнул и, задрав подбородок, почесал его снизу, – поганое место! Я называю его «казематы».
– Тюрьма, что ли? – сдвинул я брови.
– Не только, – прищурился старик, – обычно это ещё и защищённое место в крепости… ну или на корабле, но в нашем случае крепость лучше подходит!
– Но и тюрьма, да? – решила уточнить Маша, которая, как и я, не поняла, опроверг старик значение этого слова или нет.
– И тюрьма тоже, – кивнул он.
– И кого же здесь содержат? – спросил я.
– И содержат, и охраняют! – сказал старик, – самое ценное, из того, что есть.
– При всём уважении, – вздохнул я, – а можно говорить не загадками, а просто рассказать нам, в чём дело?
– Можно, – удивился моей просьбе старик, – я вроде бы и рассказываю! Вы извините, я с людьми почти не разговариваю, не с кем просто, так что, может быть, что-то и неправильно делаю. Но вы спрашивайте, поправляйте меня, я секретов чужих хранить не собираюсь.
– Ну, давайте начнём по порядку, – кивнул я, поняв, что дед, в самом деле, ничуть не стремился нас запутать, а просто изъясняется, как умеет, – кому принадлежит это место? Кто хозяин? Кто здесь главный?
– Принадлежит Воланду, будь он проклят во веки вечные, де Морту! – спокойно сказал старик.
– А вы не боитесь так говорить? Вдруг мы от него пришли? – удивилась Маша.
– Наоборот, я надеюсь, что вы от него пришли и передадите ему то, что я сказал слово в слово… да вот только это вряд ли. Если бы вы были от него, то не задавали бы эти вопросы, –
– Ну, тут пятьдесят на пятьдесят. Мы потом тоже можем рассказать, кто мы и как здесь очутились, – сказал я, – конечно, если будет интересно.
– Не очень, честно говоря, – покачал головой старик, – единственное, чего я хочу, так это умереть, но без греха самоубийства. Очень боюсь на том свете расплаты за это… вы это, не забудьте, что убить-то меня обещали, ладно?
– Мы не забудем, но может быть, постараемся переубедить, – сказал я.
– Не получится! – уверенно сказал старик.
– Ладно, когда до этого дело дойдёт, тогда и узнаем, – сказал я, – а сейчас лучше продолжим разговор… кстати, а люди Воланда де Морта не могут сейчас сюда нагрянуть неожиданно? Не застанут нас здесь врасплох? Нам бы очень не хотелось с ними встречаться!
– Это вряд ли, – сказал старик, – могут, конечно, но обычно такого не происходит. Не ходит сюда никто. Во-первых, потому, что про это место почти никто не знает, потому как я говорил уже, что хранится здесь ценность великая для Воланда… – старик замолчал и задумался.
Мы с Машей переглянулись.
– А во-вторых? – спросил я.
– А во-вторых, – сказал дед, – приходят сюда изредка только пара человек, и то чтобы принести немного еды. И они только недавно были, так что появятся теперь нескоро… хотя, конечно, всякое может произойти и обещать вам, что сюда никто не явится, я тоже не могу. Не я здесь хозяин, не от меня это зависит.
– Понятно, – кивнул я, – значит место это особо секретное и особо защищённое. Только вот странно получается, что мы в это самое место спокойно пришли через пещеру.
– Ничего странного! – ворчливо сказал старик, – Воланд сначала эти казематы создал и дрожал над ними, как над самым большим сокровищем. А потом у них там наверху какая-то новая жизнь началась, они под землёй всё сильно перестраивать стали, пригнали каких-то магов, которые двигали саму земную твердь, чтобы построить там что-то… так мне рассказывали те, кто еду сюда таскает… в общем, двигали они, двигали, и додвигались, что не выдержала земля и пошла трещинами. И место это стало как решето! Всё в дырах. Воланд сначала испугался, и сам сюда прибежал, и людей каких-то пригнал, они тут всё облазали, но не смогли найти никакого сквозного прохода. На том и успокоились. И опять про это место все забыли. Люди так устроены, что привыкают ко всему. Вот как бывало в старые времена? Купил человек новую машину, дорогую, красивую! Поставил во дворе, и каждые пять минут к окну подбегает проверить, всё ли в порядке. Чуть пятнышко на ней появится, тут же с тряпочной бросается вытирать. А посмотрите на него через год? Будет он так о своей машине печься? Понятно, что она не только из салона, но ведь ей год всего, это же немного! Но нет, к окну уже не подбегает, каждое пятнышко тряпочкой не вытирает. Да и внутри мусор всё время забывает выбрасывать. Вещь считай та же, и служит ему также, и у окружающих уважение вызывает то же. Но его самого уже не так торкает. Привык, потому что! Вот и Воланд привык. Лежит тут у него что-то ценное, ничего с ним долго не случается, значит, всё в порядке. Потрескались стены? Но потолок же не упал, значит, пусть и дальше всё остаётся как есть. А поначалу чуть ли не каждый день сюда бегал проверять, всё ли в порядке. Теперь, похоже, верит, что ничего с этим местом случиться просто не может.