Амина-кислота
Шрифт:
Из кругового коридора в центр был только один проход. Заканчивался он в круглом зале, и по бокам имел ещё несколько входов в небольшие помещения. Там хранились продукты, и жил Фаер.
В центральном круглом зале, вдоль стен, стояли большие каменные параллелепипеды. То ли саркофаги, то ли каменные нары, то ли что-то ещё, но размером были как раз под человека. И было их двенадцать штук, шесть с одной стороны, и шесть с другой. А прямо напротив входа, на стене была распята девушка. Растянута на цепях звездой. Голова её свешивалась на грудь, длинные волосы закрывали
То, что это девушка, вообще-то, сразу понять было трудно. Ну да, мужские первичные половые признаки отсутствовали, но это ведь дело такое… мало ли что могло произойти? И мы по умолчанию считали её девушкой, потому что её Фаер так назвал.
Всё её тело было тёмно-коричневого цвета, и кожа имела какую-то странную структуру. Как будто бы она вся была покрыта древесной корой. Мы подошли поближе, чтобы лучше рассмотреть.
Фаер нас опередил, подбежал, поставил на пол ведро и пододвинул его ногой под девушку.
– За чистотой надо следить! – сказал он, – а то давно бы уже в дерьме утонули здесь.
– Это грязь на ней, что ли, такая? – спросила Маша, имея в виду её кожу.
– Нет, не грязь, – покачал головой Фаер, – это кожа у неё такая. Я её протираю мокрой тряпкой через день. В гигиенических целях, – на всякий случай добавил он, чтобы мы не подумали чего не того. Но подумать такое было сложно, потому что девушка, мягко говоря, не выглядела привлекательной… да и живой тоже.
– А сколько она уже так висит? – спросила слегка дрожащим голосом Маша, на которую увиденное произвело сильное впечатление, – разве можно долго прожить в таком положении?
– Я когда сюда попал, думал, со дня на день окочурится, – сказал Фаер, – но нет. Жива до сих пор, и вообще не меняется. Какой была сначала, такой и осталась. Магия, не иначе!
– Фаер, ты же не очень стремишься свои обязанности надсмотрщика хорошо исполнять? – спросил я.
– Ты что имеешь в виду? – напрягся дед.
– Хочу снять её с цепей, – сказал я, – не знаю, чем ей это может помочь, скорее всего, ничем, но неправильно всё это. Не должно так быть.
– Да снимай, мне-то что! – искренне сказал Фаер, – я бы, может, и сам давно её страдалицу снял, только вот не по силам мне это. А если ты смогёшь, то сними, я против не буду. А насчёт того, что отвечать за это придётся, так ты вспомни, о чём я вас в первую очередь попросил!
– Это да, но спросить всё же надо было, – сказал я, – сейчас её снимем, а потом и тебе дар попробуем вернуть. А потом делай что захочешь.
– Теперь у меня на первый план выходит желание Воланда убить. Если получится дар вернуть, то такой шанс появится. Небольшой, но появится. С удовольствием рискну! Пусть это будет и последнее, что я сделаю в своей жизни, – сказал Фаер, – умру, так сказать, в бою!
И когда он это произнёс, плечи у него расправились ещё сильнее, в глазах блеснул решительный огонёк.
Я с уважением кивнул. Хороший дед, попавший в сложную ситуацию… впрочем, как и мы, как и многие другие… и, похоже, как и эта девушка, с которой сотворили что-то непонятное и содержат теперь в нечеловеческих
– Воланд заслужил смерть, – сказал я, – думаю, скоро уже выстроится очередь из тех, кто хотел бы его убить!
– Чур, я первый! – поднял руку Фаер, – мне по возрасту положено!
– Не возражаю! – сказал я, – для нас это не главная задача. Для начала мы хотим отсюда выбраться живыми, а потом уже будем думать, что делать и с Воландом, и с этим местом.
Я направился к висящей девушке, чтобы понять, как её лучше снять. Осмотрев крепления, я составил последовательность действий.
– Так, значит, сначала освобождаем ей ноги, – сказал я, – Мань, потом ты садишься мне на шею и освобождаешь сначала одну руку, потом вторую. Так просто мы не дотянемся нормально.
– Интересно посмотреть, как вы будете это делать! – сказал Фаер и уселся на один из каменных саркофагов.
– Ноги я могу сам освободить, – сказал я.
– Нет, давай по одной, – сказала Маша, – я же ещё не пробовала это заклинание с полным потенциалом.
– Давай! – кивнул я, – потренируешься. Можешь обе ноги сама освободить.
– Думаю, одной вполне хватит, сказала Маша, – но ты постой рядом, подстрахуй, придержи ей ногу.
– Хорошо, – сказал я, отодвигая ведро, чтобы оно не мешало.
Маша присела возле места, где кандалы обхватывали ногу девушки. Положив руки на железо, кинетик закрыла глаза и применила заклинание. Для нас, правда, это не имело никакого внешнего эффекта. Но я по Машиному виду понял, что она уже закончила.
– Стукни железкой о стену, – сказал я и подставил руку под ногу девушки, чтобы она не упала слишком резко.
Маша оттянула кандалы от стены и потом тюкнула ими о камень. Они осыпались вниз с хрустальным звоном.
– Ух-ё! – восторженно воскликнул Фаер! – обалдеть!
Я улыбнулся его реакции и пошёл освобождать вторую ногу. Там всё прошло так же гладко, как и с первой.
Теперь ноги девушки висели вертикально вниз, и она была растянута только за руки.
– Сейчас будет сложнее, нужно постараться, чтобы она не упала и не покалечилась, – сказал я.
Может быть, это звучало и странно, по отношению к человеку, который живёт вопреки всему, будучи поставленным в нечеловеческие условия, и от наших действий ей вряд ли станет хуже. Но я относился к ней как к живой и старался всё сделать максимально аккуратно. И так бедняга натерпелась, даже если она ничего не чувствует и не понимает.
Маша запрыгнула на один из саркофагов и поманила меня пальцем.
– Иди сюда, ты же сам хотел, чтобы я села тебе на шею! – сказала она, хитро улыбаясь.
– Я говорил в прямом смысле, и на время. А в твоих словах я чувствую какой-то странный подтекст.
Идя к Маше, я краем глаза обратил внимание на Фаера, который наблюдал за нами, улыбаясь во всю ширину почти беззубого рта. Ему было хорошо и весело от того, что здесь сейчас происходило. Люди, пришли, общаются, шутят, не хотят ничего плохого, пытаются всем хоть как-то помочь… здорово же! Всё это было буквально написано на его лице.