Амнея28: Две вечности. Асфиксия
Шрифт:
– Не стоит.
Юния повернула голову вбок, стараясь не встречаться с нами взглядами.
– Он ведь исследует «Амнею» с Эрминой. Я буду только мешать.
– Ничего подобного!
Корделия сдвинула тонкие брови и сжала ладони сестры.
– Ты тоже найдешь много сокровищ, вот увидишь. Главное начать.
Юния в сомнении поджала губы.
– Я не могу тебя бросить, – протянула она, словно убеждая саму себя.
– Ещё как можешь!
– Нет, – стальным голосом отрезала младшая сестра. – Никогда и ни за что.
–
– На улице темно, тебе лучше оставаться в гостинице. Идём наверх. Я всегда успею погулять с Джошени в другое время.
Настала очередь Корделии поджимать губы, но возражать она не стала. Прошлое сестёр хранило много секретов, и боязнь темноты Корделии – лишь один из множества. Мне не хватало смелости задать ей вопрос напрямую. Ну а Юния явно побаивалась в открытую заявить о своих чувствах, о которых догадались абсолютно все, даже мыши в подвале «Амнеи», но не сам Джошени.
Я тяжело вздохнула. Любовные разборки – территория Дэбры, не моя. И, чуяло моё сердце, лучшая подруга всё это так просто не оставит.
Юния услышала, как я страдальчески вздыхаю, и остановилась, занеся ногу над ступенькой. Потом развернулась и подошла ко мне, вытаскивая из кармана конверт.
– Вот, передай Джошени, – сказала она.
– Погоди, ты так ему это и не отдала?!
Что бы это ни было.
– Не было возможности.
Юния снова отвела взгляд.
– Неважно. И… – она замялась. – Нет, забудь. Не надо ему ничего передавать.
Я тяжко выдохнула и вперила в Юнию взгляд.
– Так мне передавать ему конверт или нет?
– Не надо.
Юния резко развернулась на пятках и увела Корделию наверх. Я сдалась, хотя смотреть на нерешительность Юнии было физически больно, и решила пока придержать конверт у себя. Нельзя было отбрасывать возможность, что Юния передумает. И, видимо, я настолько привыкла охотиться на Джошени, что без всякой на то причины поспешила в вестибюль.
– Шен!
Мне повезло, ещё чуть-чуть, и снова бы поймала только воздух. Джошени выглядел готовым к странствию: в руке – фонарик, на лице – любовь к приключениям, не отягощённая осознанием, что на улице стемнело. Для полноты картины не хватало только рюкзака за спиной.
– Ты в заповедник? – спросила я, заранее зная ответ.
– Да, прогуляюсь немного.
– Там темно.
– Ничего страшного, да и профессор разрешил. Сказал совместить приятное с полезным и поручил выгуливать собак.
– Ого! – воскликнула я, поражаясь то ли энергии друга, то ли безответственности профессора. Кто в своём уме доверит трёх взрослых алабаев незнакомцу?
– Похоже, животные меня любят.
Идеальное объяснение живучести Джошени, рассекающего по лесам, заполненным опасными дикими зверями.
– А мне с тобой можно?
– Конечно.
Я тоже вооружилась фонариком и постаралась одеться как можно теплее. Заодно нашла походные ботинки, о которых
Внутри «Амнеи» царил бодрящий холод, но на улице ветер пробирался под одежду и старался проникнуть до самых костей. В окнах гостиницы горели огни, превращая её в маяк посреди чернильного моря деревьев. Было страшно отойти от здания на пару шагов, не то что уйти куда-то на прогулку. Даже звёзд не было видно, и казалось, что мы находимся внутри стеклянного снежного шара, из которого вытрясли весь снег, а потом за ненадобностью укрыли плотной тёмной тканью.
Собаки встретили нас весёлым лаем. Джошени без стеснения открыл вольер и поприветствовал каждого пса, потрепав по голове. Собаки пищали от восторга. Удивительно, ведь алабаи обычно настороженно относились к чужакам. Видимо, профессор всё-таки заранее убедился, что собаки ладят с Джошени, и только после этого дал добро.
– А теперь – прогулка, – звонко произнёс Джошени, радуясь не меньше псов.
Слово «прогулка» произвело волшебный эффект, и псы засуетились, при этом поглядывая на человека в яркой одежде как на своего нового бога. Джошени пристегнул к ошейникам поводки. Какой силой нужно обладать, чтобы одновременно удерживать всех трёх зверюг?!
– Все готовы?
Собаки залаяли, будто понимая человеческую речь.
– Идём! – на единой радостной волне провозгласила я.
Мы вышли на дорогу, ведущую к главному входу в заповедник, и услышали торопливый выкрик:
– Подождите!
Эрмина подбежала к нам, щурясь при свете направленных на неё фонариков.
– Вы идёте изучать заповедник? Можно с вами?
Даже в темноте глаза девушки горели любопытством, напоминая два лазурных драгоценных камня.
– Мы выгуливаем собак, – пояснила я.
– О.
Эрмина посмотрела на питомцев профессора так, словно только сейчас заметила их гавкающее и топчущееся на месте присутствие.
– И правда.
– Не хочешь с нами? – спросил Джошени.
– Хочу!
Выражение восторга на милом лице Эрмины делало её похожей на ребёнка. «На ребёнка, – мысленно добавила я, – который не прочь отправиться поздним вечером в лес с людьми, которых знает всего полтора дня».
– Мы не заблудимся в темноте? – на всякий случай спросила я.
– Не волнуйтесь. Сегодня я уже раз десять гулял с собаками, так что выучил наизусть тропинки.
Раз десять? Когда только успел? Он явно преувеличивал, но я начинала понимать, почему псы от него в восторге. Мы прошли через главные ворота и оказались во власти заповедных лесов. Собаки послушно перебирали лапами впереди шествия, и было видно, что они привыкли к маршруту. Эрмина следовала за Джошени бодрым шагом, как по ровному асфальтированному шоссе. А вот я начинала выдыхаться. Выносливость Эрмины вызвала во мне уважение, смешанное с завистью.