Аморал
Шрифт:
— Ага, круто. Осталось так же круто отделать младшего Соболева, — недалеко ощутимо громыхнуло, подтверждая мои сомнения. Гроза с дождём неотвратимо двигалась в нашу сторону.
— И что же тебе сделал мой младший брат, позволь спросить, — холодный женский голос заставил Ярика подавиться ответом, а меня тяжко вздохнуть. Я не был готов к разборкам с очередным членом семейки Соболевых.
— Это палатка для участников и медперсонала, — вяло попытался выставить Еву вон.
— Какая удача, что мне как раз не хватает часов по лекарской практике, — девушка была непреклонна и уходить не
Кажется, ультимативные вопросы — это у них семейное. Очень сложно справиться с раздражением, когда у тебя сломаны рёбра, кожу на спине и руках словно пропустили через мелкую тёрку, а впереди тебя ждёт неравный бой с очередным зарвавшимся придурком. Но я справился. Я — молодец.
— Дай-ка подумать, — демонстративно побарабанил пальцами по подбородку, — он Соболев, этого достаточно.
А, нет, не справился.
Девушка сузила глаза и положила руку мне на грудь, по телу медленно разошлось приятное тепло. Надо отдать должное — лекарь она неплохой, ушла скованность в мышцах и боль тоже постепенно отступала на второй план.
— Ты говоришь опасные вещи. Не стоит так сильно полагаться на защиту дяди, он не всесилен. А Клоака не самое страшное, что может произойти.
Я нахмурился, пытаясь осознать, что она сказала. У меня и не было никакой надежды, что Роман станет вытаскивать меня из любого дерьма, в которое я вляпаюсь. Более того, я был уверен, что как только перестану быть ему нужен, то от меня тут же постараются избавиться. И очевидно, что обратно в Клоаку меня не вернут — однажды, я из неё уже выбрался и мне не составит труда это повторить.
Значит, попробуют убить. Вот только и это будет сделать очень непросто, ибо к тому моменту я буду полностью готов к такому исходу.
Все те ресурсы, что Роман в меня сейчас вкладывает, чтобы завоевать безграничное доверие подростка, который вряд ли в своей жизни видел, что-то хорошее, я планировал использовать для своего усиления.
Даже на ту мрачную книжонку, за которой он меня отправляет на территорию Скверны, я собираюсь использовать с максимальной выгодой для себя.
Но Ева думает, что моя наглость и хамство продиктованы исключительно моей уверенностью в том, что Роман Андреевич меня прикроет. Что же, пусть будет так, я мысленно ухмыльнулся, это даже играет мне на руку. Просто очередной мальчишка, что дорвался до кусочка власти и денег и потерял от этого голову. Кто будет воспринимать такого, как серьёзную угрозу?
Ева закончила лечение и покачнулась, я едва успел поддержать её за локоть. Девушка была неестественно бледной, я нахмурился — что-то не припомню, чтобы лекари, с которыми я до этого сталкивался, выглядели так же после лечения. Хотя характер ран у меня был гораздо хуже. Возможно, сказывается недостаток опыта, вот только её дальнейшие слова заставили меня сомневаться и в этом..
— Некроманты... Вы всегда пытаетесь взять больше жизни, чем вам полагается, — в глазах Евы не было ненависти или презрения, только какая-то непонятная грусть. — Мой брат хороший человек, чтобы ты себе там не придумал.
Ева вышла из палатки, оставляя после себя больше вопросов, чем ответов.
— Она прекрасна! —
Вот же идиот блаженный. Хотя, теперь я тоже не был так уверен, что Ева пошла по стопам своей семейки.
Егор уже ждал меня на арене, нервно бросая взгляд в сторону Евы. Дождавшись, когда я войду в круг, парень сжал кулаки и с ненавистью прошипел:
— Не лезь к моей сестре, аморал, иначе...
Его слова заглушил раскат грома, что гремел уже прямо над нами. Но судя по очередной холодной капле, сорвавшейся со свинцовых туч, впереди меня ничего хорошего не ждало.
Ладно, ладно. Даже если я и не выиграю в этой дуэли, то хотя бы постараюсь оставить после себя неизгладимые впечатления. Я опять коснулся пальцами мешочка с костями и недовольно закусил губу. Как же раздражает этот грёбанный браслет.
Как только судья покинул пределы арены, я тут же бросился к младшему Соболеву. Единственное моё преимущество, это скорость и выносливость, нужно воспользоваться этим максимально эффективно. Успеть нанести как можно больше урона до того, как Егор сможет в полную силу воспользоваться своим даром.
Капли дождя забарабанили в полную силу, вбивая поднявшуюся пыль обратно в землю.
Первым делом младший Соболев создал щит, тонкая плёнка воды окружала ублюдка со всех сторон. Досадная помеха, но надолго она меня не задержит. Гораздо больше меня беспокоил водяной шар, что медленно увеличивался сейчас между разведённых в сторону рук Егора.
Мне потребовалось четыре удара, каждый из которых отдавался острой болью в предплечье, не по бетонной стене лупить, конечно, но всё же.
Щит ещё даже не успел рассыпаться на капли, а мой следующий удар заставил Егора отвлечься от создания водяного шара и начать обороняться. Вот только сам шар не разрушился, как я ожидал, а просто завис в пространстве.
Плохо. Мне пока что не было понятно, какую задачу он должен выполнять и поэтому я постоянно ощущал от него скрытую угрозу. Это нервировало.
Я старался нанести как можно больше ударов, не особо вкладываясь в их силу. Всё равно сейчас это было бесполезно. Теперь, вместо полноценного щита, водяная плёнка покрывала отдельные участки тела, что-то вроде отдельной пластины брони, которая постоянно перемещается. Скорее всего, у Егора просто не хватало сил, чтобы создать и постоянно поддерживать полноценную броню. К тому же, часть сил у него уходило на поддержание водяного шара. Мне это было только на руку.
— Знаешь, если я тебя случайно прикончу, то мне за это ничего не будет, даже спасибо скажут, — зло прошипел Егор, когда не успел заблокировать очередной удар. Он сплюнул кровь из разбитого рта и продолжил, — или награду выдадут за очищение этого мира от тебе подобных.
— Ага, твой верный пёс тоже так думал, пока с моими крысами поближе не познакомился.
— Со мной твои ублюдские фокусы не пройдут! В том как ты сражаешься нет ни чести, ни достоинства!
Ой, да кто бы говорил. Много ли чести в том, чтобы победить, если твоего противника сковывает адамантиевый браслет. На моих скулах заиграли желваки, почему-то, я был уверен, что местные аристократы решат, что много.